В предисловии к графическому роману Pachyderme Жан Жиро практически написал собственную лучшую рубрику. Я прочитал его перед тем, как взяться за сам комикс: с чем-то решил сразу не соглашаться, но слова Мёбиуса задали моему чтению настрой. В общем, даже если я никогда не смогу написать про комикс так же, как он, то вы точно можете отнестись к подобному тексту, как это сделал я. Эта мысль сегодня особенно важна, потому что в случае с Pachyderme речь пойдёт не о встреченных от комикса ожиданиях или сравнениях с похожими работами. Мы заходим на территорию, где нет правил и есть только ваше личное восприятие. Не от недостатка уверенности в себе, а скорее исходя из опыта, предупрежу, что статья не даст вам в полной мере понять, понравится вам книга швейцарского художника Фредерика Питерса или нет, это можно узнать только напрямую. Но я попробую передать свои ощущения, а вы уж смотрите, интересно ли вам прикоснуться к чему-то, что может их вызвать.
Pachyderme — французское слово, произошедшее от латинского Pachydermata, которым обозначают отряд толстокожих.
Книга начинается с того, как женщина идёт по дороге среди стоящих в пробке машин. Вскоре она видит, что причина затора — слон, лежащий вдоль разделительной полосы. Скорее всего, сбитый автомобилем. Вот вам и млекопитающее отряда толстокожих.
На дворе 1951 год. Движение встало намертво, но дама спешит, ей нужно как можно скорее добраться до больницы, чтобы навестить мужа. Поняв, что ситуация на дороге не торопится меняться, она решает дойти до госпиталя по лесу. По пути она встречает слепого старика и большого мёртвого младенца, машущего ей рукой. Не считая этих мелочей, она добирается до места без особых происшествий. В какой-то момент мы узнаём, что героину зовут Карис Соррель, а её муж, как можно выяснить из коротких флэшбеков, занимает пост в правительстве. В больнице мадам Соррель встречает агента секретной полиции, у которого из черт лица только невероятно длинный нос. Тот даёт ей задание: Карис необходимо найти доктора Бэрримора и поговорить с ним. У него могут находиться документы, угрожающие безопасности Франции. Женщина и хотела бы отказаться, но, кажется, обстоятельства вынуждают её идти дальше. Заглянув в морг, она общается с трупом старушки, знающей о Карис больше, чем можно ожидать. Старушку сменяют другие люди, уже живые — работники и пациенты. Коридоры петляют, стены трансформируются, все что-то говорят, пытаются помочь — а в конце пути тот самый доктор Бэрримор. Почему он так важен? И дойдёт ли Карис до своего мужа?
Возможно, в текстах на сайте это не заметно (потому что редко выпадают поводы касаться этой темы), но если общаться со мной лично, то станет понятно, что чаще, чем про реслинг, я люблю говорить про Дэвида Линча (в чём их связь? Оставлю это на ваше усмотрение). Зная о моих интересах, Стас подкинул книгу, в начале которой другой мой герой, Мёбиус, упоминает Линча и проводит параллели между его творчеством и комиксом Питерса. В 99 случаях из 100 это дешёвый прием, ничего не значащие слова. К счастью, Жан Жиро — не какой-нибудь рецензент с портала вроде IGN (как однажды хорошо сказал Никита Стародубцев: IGN stands for IGNorant), поэтому его похвала имеет вес. К тому же, он не разбрасывается ей просто так, а сравнивает Pachyderme с фильмом «Малхолланд драйв». Истории по сути своей действительно похожи — обе они про женщин, дезориентированных в пространстве, ищущих ответы, раздираемых своими ошибками. Обе работают по логике сна, когда подразумевается, что какие-то вещи реальнее других — но в конечном счете разница не имеет значения, потому что все они так или иначе раскрывают общую идею. Ирреальное тут даже важнее реального, потому что подсознание начинает напрямую говорить с героем, точнее с героинями, доставая наружу все их страхи и сомнения.
Карис постоянно видит мёртвых детей, вспоминает письмо, которое написала мужу незадолго до начала книги, и девушку по имени Одри, которую обучала игре на пианино. Одри подарила ей кулон в виде слона, и не просто в благодарность за уроки. Все эти образы и воспоминания рассказывают неоднозначную, но грустную историю.
Образы в Pachyderme такие яркие, что история кажется личной, больной для автора темой. В этом комикс похож на одного из наших предыдущих героев, трилогию Last Look, но Питерс, в отличие от Чарльза Бёрнса, не хочет ничего проговаривать, ограничиваясь картинкой. Мадам Соррель и доктор Бэрримор, проживающий собственную трагичную линию параллельно поискам Карис, произносят много слов, но ничего толком не говорят, и до последнего момента можно усомниться в том, чья это, собственно история, — женщины, виноватой перед мужем, или доктора-алкоголика, который сделал или вот-вот сделает что-то нехорошее и не знает, как с этим жить.
Такое вот совмещение сюжетов прямиком из старых драм или шпионских триллеров с безжалостным сюрреализмом. Тебя попеременно то интригуют, то выбивают почву из-под ног, то снова её возвращают, то уводят вообще в другую сторону. Дикие вещи здесь сильно контрастируют с обычным миром, но в то же время нарисованы так, что вполне могут быть его частью — важный баланс, без которого никак не создать нужную атмосферу: у иных хороших авторов такой стиль, что они уже и реальный мир изображают так, будто у читателя галлюцинации — это не плохо само по себе, но подобные истории идут на одной волне и редко могут чем-то удивить дальше первых страниц. Питерс же, при всей стилизованности, пришедшей из франкоязычных комиксов, делает своих героев и миры предельно правдоподобными и живыми — за счет штрихов, цвета, теней. Твёрдые линии и чистые цвета по-хорошему отдают академичностью: здесь и люди, и предметы, и пространства, и все они относительно друг друга выглядят и ощущают именно так, как и должны в реальном мире. До тех пор, пока не начинают появляться вещи, которых на этом месте быть не должно.
Питерсу легко довериться и позволить его сюжету увести тебя туда, куда он посчитает нужным, потому что он ни на секунду не заставляет сомневаться в своем профессионализме. Вряд ли автор, блестяще владеющий техникой реализма, не знает, что и зачем он делает. Когда комикс выглядит так, как он выглядит у Фредерика Питерса, даже в голову не приходит, что какая-нибудь страница или даже какой-нибудь кадр нарисованы просто так. Что-то в этом всём должно быть! Всё здесь объяснимо!
Мёбиус в предисловии считает, что не обязательно. Возможно, Питерс и сам не знает, что он нарисовал. С этими словами я как раз и позволил себе не согласиться — так ведь всегда можно сказать, а можно и попытаться расшифровать все послания автора. Жану Жиро, когда он писал эти строки, было 72, и он, конечно, знал всё лучше меня. Но к этому мы вернёмся чуть позже.
Сделаем небольшое лирическое отступление и попробуем понять одну важную для меня вещь: есть ли вообще правильный способ продавать комиксы, сравнивая их с творчеством режиссеров вроде Дэвида Линча.
Могут ли комиксы дать то же, что фильмы Линча? Нет, не могут. Но они и не должны, это какое-то странное требование. Могут ли комиксы дать то же, что «Шоу Бенни Хилла»? Нет, в комиксах не получится сделать беготню под смешную музыку, даже если нам нарисуют, как один персонаж бегает за другим, а в сноске напишут название композиции, которую надо включить. Это всё равно не то же самое. Зачем вообще сравнивать комиксы с кинематографом? Явно от подспудного желания представителей комикс-культуры получить истинное признание. Мёбиус тут, конечно, ни при чем, он писал от души.
Но если уж браться сравнивать то, что нарисовал Питерс, с тем, что снял Линч, то надо только по существу, одной «атмосферой» тут не отделаться. Давайте попробуем.
Фильмы Линча, насколько я могу оценить, в базе своей делятся на два простых элемента. Назовём их для простоты Мистика и Мистификация. Мистификация — это то, как он монтирует историю: в каком порядке идут сцены, с какого места они начинаются и на каком заканчиваются, сколько длятся, на чём ставится акцент. Если разбирать фильмы Линча на отдельные сцены, они в большинстве своем абсолютно понятные и у них есть внутренняя логика. Но в теле фильма они выстраиваются так, что постоянно сбивают с толку. В них обычно заложена вся информация, нужная, чтобы понять, что тебе показывают, но её надо извлекать. Это и есть мистификация — с одной стороны, намеренное запутывание, с другой, если это выполнено профессионалом, очень даже рабочий кино- и, в нашем случае, комиксный язык.
Второй элемент, который можно найти у обоих авторов, это мистика. Если мистификация — работа профессионала, который прекрасно понимает все стандарты рассказывания историй, и при желании спокойно может их применить, не делая ни шага в сторону, но использующего эти свои знания, чтобы изменять привычный язык, намеренно отказываясь от половины инструментов, чтобы доказать, что произведение может функционировать и без них, может даже и стать лучше, то мистика — это уже то, что не производится, а буквально достаётся, неведомо откуда — из снов, галлюцинаций, медитаций, оптических иллюзий и обманов зрения. Проще говоря, это джазовая импровизация в изменённом состоянии сознания (...нет, звучит не сильно проще).
Ещё проще будет сказать так: есть вещи, которые легко можно подогнать под теорию о том, что происходит на самом деле, а есть такие, которые не ложатся ни в одну теорию: не исключено, что они и не должны, а просто взяты из подсознания автора. И в таком случае Мёбиус все-таки был прав!
Pachyderme, при всей своей туманности и сложности, достаточно лёгкий для восприятия — даже при самом поверхностном и беглом чтении вы получите законченный сюжет, более того: финал здесь обнадёживающий, нам буквально нашёптывают на ухо, что в конце концов всё будет хорошо. Но вся правда в последнем кадре — феноменальной работе Питерса, которую, если вы уже читали комикс и провели достаточно времени вдали от него, или вам просто плевать на спойлеры, можно оценивать отдельно и узнать всё, что нужно, об уровне мастерства автора: это будто фотография, изображающая счастье, но передающая только ощущение сковывающей тревоги. Если бы на неё не было так страшно смотреть, то можно было бы смело вешать в рамку.
О том, что происходит в книге, можно построить хорошую теорию, и она, скорее всего, будет близка к правде — то есть как и с тем же линчевским «Малхолланд драйв», у которого есть самое популярное и разумное прочтение. Но, опять же как с этим фильмом, насколько легко объяснить общий сюжет, настолько же безнадёжным кажется поиск смысла в конкретных кадрах, сценах или фразах. Искать его, конечно, даже увлекательнее, но здесь точного ответа никогда не найти, напротив можно только начать рушить и общее понимание картины.
В общем, в том, что на самом деле происходит, можно разобраться довольно быстро (да чего там, то, что заявлено в завязке, и происходит, жена пытается добраться до мужа в больнице — и я тут даже не лукавлю. Ну, наполовину), но лучше каждому сделать это самостоятельно. Pachyderme и ему подобные опыты как никто хорошо напоминают, как важно личное восприятие человека, его собственное общение с произведением, отдельно от чьего-либо влияния. Испытать это нужно самому, придумать свою интерпретацию, высказать, в конце концов, свое мнение. А потом, естественно, уже с ними узнать чужие.
По себе знаю, что пытливый ум будет стараться расставить всё по полочкам и найти объяснение тому, что видит, иначе не сможет дальше спокойно двигаться по сюжету, ему будет мешать навязчивая идея, что он не понял нечто очевидное. Но в случае с произведениями вроде Pachyderme это дохлый номер. Если пытаться расшифровать комикс в процессе чтения, удовольствия будет мало. Лучше расслабиться и получить все эмоциональные впечатления, какие можете. Ведь автор именно этого от вас и хочет. Фредерик Питерс не играет с вами в хитрую игру, в которой хочет показать, что он умнее читателя, он делится чувствами. Главное, что от вас требуется, — чувствовать что-то в ответ. Не быть толстокожими.
Pachyderme, в оригинале вышедший в издательстве Gallimard, на английском был выпущен британцами из SelfMadeHero.
В прошлый раз, когда я рассказывал о сложностях покупки комиксов этого издательства, немного вас дезинформировал, сказав, что книжки SelfMadeHero полностью отсутствуют в цифре. В действительности, часть из них доступна, только найти их можно не в Comixology, а в другой цифровой библиотеке — Sequential.
Если же вы любите, когда при чтении шелестят страницы, то вам в британский Amazon (если что, книжка есть только в твёрдом переплёте).
