Уже завтра выходит заключительный номер мини-серии Baltimore: The Witch of Harju. Поэтому мы продолжаем выкладывать огромное интервью по миру Лорда Балтимора, и сегодня вторая часть, которая полностью посвящена художникам — Бену Стенбеку и Питеру Бергтингу (в большей степени). Те, кто ещё не ознакомился с первой частью интервью, то лучше начать с неё, а сегодня вы узнаете:
• Насколько сложен был переход от одного художника к другому?
• Как влияет на проект их место проживания?
• Насколько сильно Бен и Питер участвуют в создании сюжет комикса?
• Что послужило для них источником вдохновения в работе над серией?
Напоминаю, что жирным выделены вопросы интервьюера (Марка Твидейла). Поехали.
— The Witch of Harju — это первая история, которую рисует не Бен. Очень интересно, что вы совместно обсуждаете визуальную преемственность серии. Мне всегда импонировала именно эта особенность вселенных, созданных Миньолой — то, как взаимодействуют художники. Благодаря такой коллективной работе всё кажется более цельным.
Бен: Ну, Питер уже состоявшийся художник, мне не нужно было ему что-то объяснять. Мы просто обменивались сообщениями, т.к. для текущего арка я делаю обложки, а он полностью его рисует, и я не хотел случайно загнать его своими обложками в угол.
Питер: Есть один важный для меня момент, связанный с шинелью Балтимора — за всю серию он успел поменять её уже несколько раз. Тоже самое касается и оружия, и набора предметов — он не один и тот же, а меняется от истории к истории. Т.е. нет каких-то зафиксированных предметов и элементов одежды, которые нельзя менять. Поэтому я без проблем вооружил его старым Кольтом 45 (1911-го года), хотя сомневаюсь, что он до этого использовал эту модель. Вообще, мне комфортней работать, когда нужно меньше смотреть на то, как до меня это было нарисовано. Поэтому, вместо того, чтобы найти, как Бен рисовал саблю Балтимора, мне проще самому её придумать. Чтобы каждый раз, когда мне нужно нарисовать её ещё раз, я просто вытаскивал готовый дизайн из головы. С ружьями было посложнее — пока я рисовал первый выпуск, они всегда были у меня на втором экране. Зато теперь я могу нарисовать их хоть во сне.
Да, и кстати, мы с Крисом уже работали вместе над романом про Хэллбоя для RPG, так что это не первая наша совместная работа.
Скотт: Над романом?
Питер: Да, он был коротенький, и там были тигры. Я так понимаю, что сейчас возникла проблема языкового барьера, я имел в виду новеллу («novella» в оригинале — прим. ред.). Просто у нас в Швеции романом («novel» в оригинале — прим. ред.) называют короткую историю.
Скотт: Короткий РОМАН? Ого, вообще ничего такого не припомню.
Кристофер: Питер имеет в виду короткий рассказ.
Питер: Да, об этом я и говорю.
Кристофер: Это была короткая история под названием Dakini. 
Питер: Да, The Dakini! Вообще никаких ассоциаций?
Скотт: Ну... вот того парня я точно узнал (речь идёт о рисунке Эйба — прим. ред.).
Питер: Я также рисовал и Хэллбоя, но сейчас, если честно, стыдно его показывать. Некоторые вещи лучше оставить в прошлом.
Скотт: Не вижу ничего плохого в том, что знаю Питера преимущественно по его собственным работам. Появлению которых, если мне не изменяет память, я и поспособствовал, когда предложил их в Dark Horse. Потом уже они ушли к другим редакторам.
Питер: Да, всё верно, ты сыграл ключевую роль в том, что Domovoi оказался в Dark Horse. За что я очень благодарен.
— Ещё в июне Скотт упомянул в одной из колонок Hellmail, что четвёртый том «Балтимора» станет последним, нарисованным Беном Стенбеком (с тех пор была анонсирована мини-серия из двух номеров Baltimore: The Wolf and the Apostle, которая действительно является последней работой Бена — прим. ред.). Каким в связи с этим будет будущее для «Балтимора» с точки зрения арт-составляющей?
Питер: Понятия не имею.
Кристофер: Я думаю, что ни у кого нет ответа на этот вопрос.
Скотт: Мне кажется, или это звучит слишком таинственно, когда мы просто не готовы что-либо анонсировать?
Кристофер: Я не пытался звучать таинственно. Я действительно не знаю ответа. Меня же никто не ставит в известность!
Скотт: Похоже, я стал слабоват в налаживании коммуникации внутри команды.
Кристофер: В общем, Марк... я могу точно сказать, что мы с Майком уже продумали сюжет далёко наперёд и мы уже точно знаем, как всё закончится, но если я хоть что-то сболтну, то придётся попросить Скотта прислать киллеров из Dark Horse.
Скотт: Всё верно, Марк на самом деле один из наших «спящих агентов». Марк, устрани угрозу.
— Так и есть. Мне обычно приходится убивать всех, кто прочёл наши интервью.
Питер: Не хочется прерывать ваши откровения, но вернёмся к обсуждению. Я надеюсь, что ни у кого из поклонников серии не случится приступа, когда они увидят мой рисунок. Смена художника после столь продолжительного рана обычно очень тяжело проходит для читателей. Знаю это по себе. Помню, как я расстраивался, когда уходили любимые художники с «Хэллблэйзера», которого я читал на протяжении продолжительного периода времени (в данном случае речь идёт о Марсело Фрузин — прим. ред.).
— Мне кажется, что тебе удалось сделать очень плавный переход от Бена. В обязанности художников комиксов входит огромное количество вещей. Прошу прощения за использование кинематографического сленга, но так будет проще объяснить — они дизайнеры, операторы, режиссёры наряду с автором, хореографы и актёры. Для того, чтобы осуществить такой плавный переход, художник должен работать в схожей манере по всем этим направлениям (при этом, не копировать предшественника), особенно это касается тона повествования и актёрской игры. Уровень «представления», который художник способен изобразить своим рисунком, очень важен, и в том числе поэтому The Witch of Harju — это образцово плавный переход. Да, выглядит конечно иначе, но сердце «Балтимора» по-прежнему в серии (даже если он его и вытащил из груди в концовке предыдущего арка).
Питер: Да, работа над серией доставляет мне огромное удовольствие, хоть и немного нервируют членов моей семьи. У меня теперь дома есть целая подборка оружия (а у кого её нет?), включающая несколько клинков и стволов. Я обычно не использую фото-референсы, но нет-нет — возникает какой-нибудь неудобный ракурс, который я не могу достоверно нарисовать самостоятельно. Я думаю, что мы с Беном во многом схожи, когда речь заходит о дизайне или кинематографии («cinematography» в оригинале — прим. ред.).
— Так как Бен Стенбек живёт и рисует в Новой Зеландии, он активно использовал референсы для воссоздания Европы, поражённой вампирской чумой. Тебе в этом плане проще, т.к. ближе доступ к месту действия, и есть собственный опыт, из которого можно черпать вдохновение. События The Witch of Harju происходят в Эстонии, которая находится всего лишь через Балтийское море от твоей родной Швеции. Использовал ли ты что-нибудь из своих краёв для создания локаций для этой истории?
Питер: Конечно. Эстония давным давно была частью Швеции, поэтому у нас есть совместная история. Кроме того, сейчас здесь проживает много эстонцев, у которых я без проблем могу проконсультироваться относительно рисунка. Что касается построек и одежды той эпохи, то они во многом схожи со своими шведскими аналогами. Мне очень нравится рисовать узенькие улочки и старые дома, и я действительно черпал вдохновение из своего родного городка, в котором ещё осталось много таких старых домиков. Конечно, не обошлось без вольностей с моей стороны: я сделал улицы мостовыми, хотя наверняка там было либо грунтовое, либо деревянное покрытие. Просто камень лучше смотрится и выглядит более правдоподобно. Но если говорить о вещах, которые я почти полностью рисовал из своих воспоминаний, то это, конечно, лес во время сумерек из первого выпуска. Проведя детство в похожей местности, я точно знал, как это будет выглядеть и какие ощущения будет вызывать, и я очень доволен, что финальные цвета точь-в-точь отражают картинку из моей головы.
Я думал над тем, чтобы посетить Эстонию — паром туда ходит каждый день, но в конечном итоге решил, что в современной Эстонии осталось мало того, что я мог бы использовать. Крис тоже помог, прислав несколько фото-референсов в качестве стартовой точки. Крис вообще в этом плане мастер. Он однажды написал историю про Хэллбоя в Старом Городе в Стокгольме, и я готов был поклясться, что он там был — настолько точно передана атмосфера места, но увы, он там не был.
— Это из The Bones of Giants? Это единственная книга, которую я не читал. Все три романа Криса Голдена должны быть когда-нибудь переизданы под одной обложкой...
Питер: Мне кажется, что оттуда. Все книги есть у меня дома, но я не могу проверить, т.к. сейчас в Стокгольме (а мы живём в маленьком городке с населением в 5000 человек).
Кристофер: Хочу отметить, что, к счастью, с тех пор я побывал и в Стокгольме, и в Таллине.
Скотт: Возвращаясь к тому, что мы ранее обсуждали, больше всего в работе с художниками из других культур мне нравится то, что они могут привнести в повествование свой особенный «бэкграунд» («influence» в оригинале — прим. ред.), они могут сделать знакомые нам вещи немного незнакомыми, что замечательно для комиксов — для всех комиксов, но особенно для комиксов с альтернативной историей, как в «Балтиморе». В комиксах всегда присутствует определённый уровень сюрреализма, и наличие этих ребят, делающих свою версию этой конкретной Европы, создаёт контраст с представлением нашей аудитории, которое преимущественно американское. Ты видишь мир своими глазами, и возможность дать взглянуть на него глазами шведа или новозеландца мне всегда импонировала.
— Задумывался ли сюжет The Witch of Harju конкретно под Питера? Я знаю, что в прошлом были истории, например, как Dr. Leskovar’s Remedy, которые были основаны на том, что Бен Стенбек хотел нарисовать. Был ли процесс формирования истории взаимным?
Питер: Нет, на текущий момент я ничего не привнёс в развитие сюжета, но у меня складывается ощущение, что Крис всё равно писал для меня. Например, кошки. Я обожаю рисовать кошек. Поэтому не исключаю, что этот арк был как-то подстроен под меня, просто я об этом не в курсе.
Бен Стенбек: На самом деле, истории — это полностью Крис и Майк. Я в основном общался с Майком. Иногда, как в случае с Dr. Leskovar’s Remedy, история возникала из наших разговоров, когда я предлагал какие-то идеи со своей стороны. Он взял что-то из предложенного и ушёл обсуждать с Крисом, и в какой-то момент Крис спросил меня, не хотел бы я сделать что-нибудь конкретное во втором выпуске, и я согласился. И привнёс что-то своё, что в итоге стало второй половиной этого выпуска. И так эта история стала моим самым плотным вовлечением в процесс создания, поэтому я питаю к ней особенную любовь.
В свой последний арк на серии (The Wolf and the Apostle — прим. ред.) я тоже привнёс что-то своё, но немного. Самое замечательное в работе над «Балтимором», что каждый старается сделать комикс лучше, поэтому никто не запрещает «вмешиваться» в работу другого человека, при этом такой свободой тоже никто не злоупотребляет. Это совместный процесс, и если кто-то хочет что-то сказать, все слушают. И если кто-то с чем-то не согласен, то он тоже не молчит, потому что качество конечного продукта важнее всего. По крайней мере я так видел наше взаимодействие. Кто знает, может Крис с Майком регулярно сцапываются на улицах из-за сценария.
Однажды я прочитал рецензию, в которой автор похвалил Криса за то, что было полностью моей идеей, а меня за то, что придумал Крис, и я подумал: «Это замечательно. Именно так оно и должно быть». Создание комикса — это единый процесс, и ты не должен видеть, где заканчивается работа автора и где начинается работа художника.
Скотт: Я думаю, что для всех книг Миньолавёрса нам удаётся найти баланс, о котором говорит Бен. Мы работаем вокруг конкретного видения, какими должны быть мистические комиксы с хоррор-составляющей, мы находимся на орбите вокруг видения Майка, и все счастливы там находиться, потому что это видение очень целостное. Но мы делаем разные версии этого видения: версию Криса, версию Бена, Аркуди, меня и т.д. Разница с «Балтимором» в том, что, конечно, это мир не только Майка, но и Криса — они вместе его создали, но он всё равно очень близок к вселенной, которая подарила нам «Хэллбоя» и «Эйба Сапиена».
Комиксы дают возможность для удивительного взаимодействия, когда линии размываются. Теперь Питер тоже будет влиять на эволюцию «Балтимора», но изначальное видение при этом никуда не денется, и мы пригласили именно Питера, потому что чувствовали, что то, что он может привнести, будет отлично уживаться с тем, что мы делаем. Но я хочу ещё раз повториться: мы не хотим, чтобы Питер имитировал Майка или Бена, потому что он никогда не сможет делать это так же хорошо, как делает свой рисунок.
Кристофер: Да, я сейчас работаю над сценарием шестого тома, и мне не терпится увидеть, как он изменится вместе с Питером.
Я никогда не перестану повторять, насколько мне повезло работать с художниками, которые полностью понимают меня, которые не просто талантливы, но которые ещё и чувствуют историю, как я. В основе Dr. Leskovar’s Remedy была наша совместная с Майком идея (или одного из нас, часто это сложно отследить), но множество элементов, которые присутствуют в этой истории, такие как городок с перевёрнутыми кораблями или гигантские крабы — это всё было сделано для Бена. Иногда, когда мы думали, куда направить историю, мы спрашивали Бена, чтобы он действительно хотел нарисовать. И мы знали, что он не скажет «Марсиане» или «Гигантские роботы», потому что, как он уже сам отметил, мы все стараемся делать хорошие комиксы, которые остаются верными самим себе.
— Именно поэтому обычно очень сложно разделить работу автора и работу художника, и я уверен, чем сложнее это сделать, тем лучше комикс. И дизайн так важен для повествования в комиксах. Этот городок с перевёрнутыми кораблями так многое говорит об образе жизни людей, его населяющих. То, на что могло быть потрачено много описания и диалогов, было элегантно заменено на несколько визуальных сцен и атмосферу.
Питер и Бен, какие визуальные образы больше всего повлияли на вас при создании мира «Балтимора»? Очевидно, что корни истории растут из «Моби Дика» и «Дракулы» (среди прочего), но было ли что-то конкретное, что вы нашли особенно полезным, может быть какой-то роман или комикс, настроение которого вы хотели бы повторить?
Питер: Хороший вопрос. Я обычно очень сильно руководствуюсь своей интуицией, я знаю, что мне нравится, и двигаюсь в этом направлении. Но это обычно происходит, когда я сам себя крашу. Но иногда итоговая картинка не совпадает с тем, что было в моей голове, или с тем, как она «должна» выглядеть. Тогда я начинаю сомневаться в своём стиле и задаюсь вопросом, а как бы смотрелась тушь Берне, как бы это сделали Алькала или Редондо? Я стараюсь не использовать очевидные источники, потому что это в конечном итоге может привести к неудачному копированию стиля Майка. Есть значительно влияние Ивана Билибина, но это касается преимущественно моей покраски. Карл Ларссон так же повлиял на меня, и когда я рисую детали типа морщин, его наследие буквально выплёскивается на мой рисунок. У меня есть несколько книг, которые всегда рядом, и которые я использую для чистой дозы вдохновения, когда захожу в тупик. Вот этот небольшой список:
• Майкл Муркок, Stormbringer
• Майк Миньола, Hellboy: The Island
• Пьер Кристэн и Жан-Клод Мезье, Valérian and Laureline: Heroes of the Equinox (не найти в США)
• Жан Жиро, Blueberry: The End of the Trail
Бен: Я всегда держу в уме несколько мрачных новозеландских фильмов. Один из них под названием UTU в частности повлиял на атмосферу «Балтимора». Мало фильмов могут посоперничать с ним в умении показать настолько отталкивающие, уродливые и дурно пахнущие вещи. Я никогда не пересматривал его, работая над комиксом, но периодически думал о нём. Я всегда стараюсь, чтобы всё в мире «Балтимора» выглядело немного тухлым. Я надеюсь, что когда вы видите там еду, вам становится немного тошно. Не знаю, я пытался не упустить возможность создать такой грязный мир, в котором нет места комфорту. Ещё конечно повлиял фильм The Piano. Всё в нём такое мокрое, холодное и жалкое. Как раз такие ощущения я и старался перенести в комикс.
— Я думаю, что тебе особенно удалось добиться требуемого эффекта в короткой истории The Tank. После покраски Дэйва Стюарта еда там выглядела особенно отталкивающе. Плюс мне ещё очень понравился разговор с мальчишкой в этой сцене. Парень вызвал у Балтимора достаточно редкую для последнего экспрессивную реакцию.
Бен: Спасибо. Да, где бы мы все были без Дэйва Стюарта?
Кристофер: Это панельки с ребёнком получились именно такими, какими я их и задумывал. Одна из моих самых любимых сцен во всём «Балтиморе».
Вторая часть интервью подошла к концу. Завтра ждите заключительную.
