Всунуть в сериал целый маленький вестерн — это вы, в принципе, здорово придумали. Чуть не четверть серии не надо париться о сюжете, главное камеру покрасивее поставить и смотреть через бутылочное донышко, приложенное к объективу, на фактурного ковбоя. Где-нибудь к концу сезона даже будет понятно, зачем этот ковбой нужен. То есть мы знаем, зачем он нужен, мы комиксы читали — а тем, кто смотрит фичуретки или ток-шоу, я так понимаю, его заспойлерили. Но вот если глазами нормального телезрителя смотреть, выходит же явная предыстория для фильма ужасов. Мучения плохого человека, который хотел стать хорошим, но не смог, маленький город, выступающий «вместилищем порока и разврата», и много крови. Сначала индейской и мексиканской, но скоро и разной другой.
Извините, что я сразу о главном. Серия, хочу сказать я, была неплохая, даже хорошая. Если б только на нее бросал такую тень пролог. Все хорошее в нем — это что вернули ковбоя, а то я его заждался. Вернули ковбоя — и герра Старра, глядишь, не забудут. Тем более что, как и положено в «долгоиграющей» драме, начали возвращать эпизодических персонажей первых серий и давать им больше объема.
Почему о главном? Потому что в прологе появляется Джастис Лик! Да, я упомянул его на прошлой неделе в заметке о Powers. А еще я с тех пор обнаружил, что он снялся в «Супергерл». Интересно у человека агент мыслит. Или сам Лик комбо собирает? Ему осталось буквально в «Агентах ЩИТа» отметиться, и будет бинго.
История про молчуна, который едет за лекарством, хороша по замыслу — с минимумом слов нам показывают все эмоциональное «путешествие» героя, в котором каждую экранную минуту происходит резкий поворот. Но реализация вышла неидеальной.
Пролог чудовищно замедлен, затянут и комичен в неожиданных местах. Например, когда поспешность движений героя не соответствует темпу происходящего. Или когда музыка кажется написанной для другой сцены.
Тем, кому интересно разбирать такие вещи посекундно — посмотрите несколько раз и решите, не вызывает ли у вас диссонанса переход от ворон, клюющих детскую куколку, к кадру, где герой забирает оружие из шкафа, и потом от него — к общему плану с воронами, летящими из дымохода. И первые, и вторые кадры с воронами — шикарны. А вот герой «не попадает». Ни в темп сцены, ни в угрожающий эмбиент, которым ее озвучили.
Или вот чуть раньше, когда ковбой въезжает в Рэтуотер. О чем говорит сама по себе сцена, в которой под угрожающую музыку хмурый человек въезжает в городок? Ярко светит солнце, и ковбой черной тенью медленно проезжает мимо церкви, детских качелей и детей, чем-то занятых за окном дома. Кто угроза в этой сцене — а что угроза есть, нам беззастенчиво талдычит музыка? Ну конечно, он, черная тень на заднем плане в окне, когда на переднем плане — красивые дети.
Откуда мы должны понять, что угроза - это город? А если не должны, то зачем такая страшная диссонирующая музыка?
Ведь контекста у нас на ковбоя очень мало. Настолько мало, что после второй серии многие зрители думали, что встреченных путешественников он убил.
В этой серии, впрочем, путешественники тоже оказались нехорошими людьми. Даже священник в Рэтуотере оказался неприятный человек. И злопамятный. Но это я опять про Джастиса Лика, человека, который приносит такой редкий и такой желанный настоящий южный акцент в сериал, где в остальное время его старательно изображают британцы. Лику за выразительность можно простить и странный кусок диалога про Геттисбергскую битву.
Странно, что при этом Дэнни в пилотной серии реконструировал не Геттисбергскую битву. Да и вообще странно то, в какую сторону сериал повернул с образом Дэнни. Нам показывают его, как человека полностью сломленного столкновением с неведомой силой — в точности как жертвы Килгрейва в «Джессике Джонс». Но формы, в которые облекается страдание этого человека, ничем не отличаются от, собственно, жертв Килгрейва. А те, надо заметить, были жителями Нью-Йорка и имели совсем другие взгляды на жизнь, ее ценности, мужское поведение… Да вообще на все! Тут мы сталкиваемся с, увы, частой проблемой телесценариев: «Я не знаю, как поведет себя такой человек, но, наверное, все люди по сути одинаковые, поэтому он поведет себя так же, как повел бы я». Нет, извините, нет — мы смотрим телесериалы, чтобы увидеть очень разных людей в очень разных обстоятельствах.
Дерек Уилсон, надо признать, вкладывается во все ипостаси своего экранного образа с одинаково большим энтузиазмом. Смотреть на него плачущего и страдающего — так же интересно, как на гипермачизм Дэнни из первых серий.
Другой человек-подарок этой серии, и теперь уже серьезный, настоящий подарок — это Джеки Эрл Хейли, который полностью сменил манеру, но от этого стал только замечательнее. До сих пор Один Квинканнон излучал угрозу, теперь нам показали его хорошим парнем и милым дедушкой — и тут Хейли тоже развлек нас на все сто.
Возможно, будь монтаж устроен по-другому, даже финальная сцена была бы неожиданна. Но «Причер» очень любит свои находки и стремится тратить на всем, что ему показалось удачным, максимум времени. Поэтому каждый диалог с Кэссиди авторы удлиняют, как могут, поэтому пролог про дикий запад так замедлен, и поэтому же финальный «та-да-дам!» превращен в две довольно долгие сцены. Ребята, когда в пятой серии первого сезона вас завлекают аж двумя сценами-клиффхэнгерами, это недобрый знак.
Но даже с учетом того, что финал был «двойной», он все равно был довольно сильный. Да и вообще основная событийная линия серии была сильная — хоть и такая же медленная, как обычно. Тем сильнее бросались в глаза мелкие недочеты.
Недочеты эти — большей частью леность сценаристов, тянущихся за самым простым и близким инструментом там, где можно было бы копнуть глубже и сделать хитрее. Вот например: полез я разобраться, что за история там такая вышла с Восьмым Огайским при Геттисберге. И все довольно банально. Авторы, видимо, сказали «Надо найти какой-нибудь известный момент Гражданской войны, где положили много южан», и ограничились тем, что есть в школьных учебниках. В основном такая конкретика нужна, чтобы потом в серии сказать про «Юг снова восстанет». А сказать нужно, потому что у авторов есть список клише про юг, и они дали честное слово вычеркнуть все хотя бы по разу до конца сезона.
Или вот дешевая и сто раз обыгранная шутка про «Серебро? Это ты думаешь про оборотней». Да, Кэссиди. А также про вампиров в «Хеллсинге», «Блейде», «Ван Хельсинге», «Анно Дракула» и даже, блин, «Аврааме Линкольне, охотнике на вампиров»! Или «Некроскопе» и фильме Breed, если вы классные и любите хорошие штуки. Хе-хе.
Такой же путь «наименьшего диалогического сопротивления» — с религиозной молодежью. Ну надо же, они спорят о том, какое Евангелие круче! Потом небось еще обсудят, первый тайм в футболе лучше или второй.
Жди я от этого сериала глубины и нюансов, я бы мог несколько абзацев размышлять про этот момент с Евангелиями. Потому что разговор идет о том, какое лучше — самое раннее или самое позднее, «то, которое с чудесами и спецэффектами» или «то, в котором описывается космогония и переосмысляется все, что известно до него». Как тут не провести параллель с комиксами и нашим отношением к первоисточникам, адаптациям и сериалам вообще! Как не отметить, что Джесси Кастер предпочитает не то, что с Нагорной проповедью, а то, что говорит про «Слово было Бог».
…а знаете, вот это последнее — это они явно намеренно сделали. Ладно, не все тут так уж прямолинейно. Неспроста авторы получают столько удовольствия, создавая в некоторых сценах саспенс на пустом месте (как приход Тьюлип к Эмили), придумывая безумные элементы (как история про варана) или выставляя Джесси Кастера лопухом, произносящим с помощью Слова советы вроде «Поступайте, рассудив как следует».
Кастер ведь теперь пользуется Словом направо и налево, и добивается кое-каких результатов. Значимость воскресной проповеди из прошлой серии для нас искусственно увеличили, а проблему того, что Джесси никудышный пастор и ничего не делает для города, решили: нагнали всех к нему с просьбами о помощи. Ну и добавили куцую сцену про Арсфейса и мать коматозной девушки. Да, интрига про нее и то, кому, шерифу или сыну, в спину говорят «Убийца!» — разрешилась. Все ниточки сошлись воедино. Но опять и Кастер оказался идиотом, ничего не знающим о собственном городе, и все остальные не лучше. Город не склеивается воедино, особенно хорошо это заметно в сценах вроде «Там к вам пришло ЭТО».
Притом «грешника недели» сериал решил нам все-таки не давать. Это в конечном счете к лучшему — и дяденька из пилота, и водитель автобуса были малоинтересны. Но выходит, что план «дать Кастеру побыть проповедником» на экране практически не отразился. Да, мы видим, что стало с Квинканноном — но когда Джесси говорит «я изменился», мы не видим не только его изменений относительно прошлой преступной жизни, которая пока весьма туманна. Мы не видим даже деятельных изменений относительно раздолбая-пастора из пилотной серии. Сериал занят большими делами и поэтому не уделяет достаточного внимания маленьким. Что вообще можно считать центральной линией сериала, кроме комичной (пока) истории с ангелами? Не пунктирную же линию мелких деталей — проваливающаяся земля, таинственное огромное реле, торчащая из земли труба и так далее.
Вот даже смешные подписи к церковной вывеске делать перестали. Не стремится этот сериал, чтобы мы его любили, ой, не стремится.
Вердикт:
Сюжет проснулся и пришел в движение, но ничего особенно остроумного или необычного мы не увидели. Даже «захватывающий» финал был виден за версту. Главные герои по-прежнему проводят вместе не более одной-двух сцен за серию, а толком выделить главную историю, ради продолжения которой мы включим телевизоры на следующей неделе, не получается.
Эй, есть че по мелочи?
* Я один только в этой серии заметил (потому что меня носом ткнули), что дерево с повешенными индейцами — это дерево возле церкви Кастера? Все это понимали с второй серии, правда?
* Еще одна деталь из рубрики «А все заметили, что?..» — у Донни отрезан левый сосок. Степень брутальности шрамов наверняка преувеличена гримерами, потому что в этом сериале ВСЁ преувеличивают, но сама деталь неспроста.
* «Ты знала, что Квинканнон был в воскресенье в церкви?» — «Да, я слышала». А почему не видела? Где тебя черти носили? Ну ладно, муж твой заработал психотравму и вполне мог не пойти на службу, хотя он, судя по деталям пилота, ходит туда исправно. А ты-то что не пошла?
* Нет, аналогия между Голосом Кастера и внушением Килгрейва мне пришла в голову независимо от мысли о том, что идею кадра с девушкой на унитазе авторы подбрили у «Джессики Джонс». Может, даже не подбрили. Мало ли совпадений может быть в одном телесезоне, нот всего семь.
* Кажется, грим Арсфейса в пилоте был убедительнее, чем в последующих сериях.
* Кэссиди продолжают подавать в специальном коктейле: на три сцены персонажа комической разрядки показывать одну сцену манипулятивной сволочи. Сволочь пока выходит не такая уж угрожающая — по итогу ведь им манипулирует Тьюлип. А что ангелов обманул, так это несложно было.
* Мне скучно, и я обращаю внимание на то, что во всех сценах часы показывают разное время, не соответствующее тому, в какое время дня эти сцены на самом деле проходят.
* Ну классная же сова, да?
