Если предположить, что метод Моффата — это сознательная игра на понижение, то план выполняется филигранно. В атмосфере ожиданий, опущенных где-то до уровня между «jesus not this shit again» и «screw you guys i’m going home» можно впаривать добросовестные филлеры как жемчужины на фоне бесконечного самолюбования, кризиса жанра и показушных отсылок.
The Doctor: Oh, just ignore me, I’m just passing through, like fish in the night.
The Woman Who Lived — это чисто character-driven story; как таковая фабула весьма условна, и — если рассматривать происходящее как эпилог к предыдущему эпизоду — этого достаточно. Ведомый формальным макгаффином, Доктор сталкивается с восьмисотлетними последствиями The Girl Who Died и закатывает свою старую (новых вообще нет) шарманку о том, что бессмертие это гиблое дело, если не умеешь веселиться.
К счастью, делятся здесь мудростью уже не Моффат с Мэтисоном, а женщина за рулём — Кэтрин Тридженна, знающая побольше Моффата как настроить химию между персонажами. Только закрывающая эпизод сцена с Кларой убирает последние потуги Моффата на этой почве; но здесь вообще все молодцы — оператор дарит лучший ракурс самым правдоподобным объятиям, Клара круто жмёт по газам, а Капальди даёт свой наиболее леденящий взгляд с момента The Day of the Doctor.
Учитывая, что больше Клара в этом эпизоде и не водится, фокус заполняет Мэйси Уильямс в своём новом амплуа. Привлечение другого сценариста это хорошая (и простая) идея для демонстрации резкого взросления персонажа, особенно, припоминая, что Моффат вообще не силён писать достоверных человекообразных женщин. Провинциальная заноза из прошлого эпизода перекрасилась в циничную принцессу, равно уверенно играющую хоть с Доктором, хоть с комическим бандитом, но только не с антропоморфным котом (их давно уже никто писать не может).
Драма Эшилды как очередного человека, не осилившего бессмертие, носит второстепенный и вторичный характер, само по себе решение Доктора не подвергается сомнению. Доктор упрекается только в том, что не может нянчиться со своими решениями до упора. Дарованное Эшилде бессмертие здесь ведь только для наглядности, в качестве показательной крайности напоминая, что Доктор меняет людей в принципе: к лучшему, к худшему, хочет он того или нет. Эшилда старательно отзеркаливает Клару («you happened»), помогая понять Доктору, что мы вообще-то в ответе за тех, кого приручили. По праву спутника Клара идёт тропой бессмертных, с каждым шагом по чужой дороге становясь чужой Доктору и самой себе.
В скучающей принцессе Доктор узнаёт и своё лицо, конечно, недаром Эшилдой присвоены характерные визитки RUN и SHUT UP, а новое имя выбрано сообразно жизненной позиции. Казалось бы, самое время вспомнить Пондов, назидавших подолгу не засиживаться без внимания жалких людишек, но вспоминают Капитана Джека, просто... ээ, потому что Тридженна сочиняла какие-то эпизоды под Торчвуд. Капитан-то умел компенсировать своё бессмертие людским движем, душа компании! Это сварливому Доктору стоит волноваться, что единственная спутница, которая его выносит, либо помрёт с субботы на субботу, либо потеряет человеческое достоинство от такой весёлой жизни.
История Эшилды остаётся открытой: за кадром придержано объяснение о том, как деревенской девочке стало известно про Доктора гораздо больше, чем тот о себе сообщал, а совет про друзей, за которыми стоит держать глаз да глаз, тоже разрядке атмосферы не способствал (ведь мы помним какой у Доктора лучший друг). Интернет спекулирует над вероятной связью Эшилды с «minister of war», потому как это должно хоть что-нибудь значить. Торопиться некуда, вы все обязательно когда-нибудь окажетесь мимо, если Моффат об этом тупо не забудет.
