Таймер это дешёвый, банальный, но эффективный способ запустить сюжет. По большому счёту, часы побежали на убыль прямо с порога этого сезона, Face the Raven просто развернул их на большой экран. Дальнейшие планы Мисси, confession dial, хреновы гибриды — возможно, любопытные, но лишь факультативные заботы, которые легко отложить даже до следующего года. Ясно, что единственная, настоящая арка сезона — это необратимая смерть Клары Освальд, придающая самое результативное ускорение происходящему.
The Doctor: The Doctor is no longer here! You are stuck with me. And I will end you, and everything you love.
Иначе этот окончательно оскотинившийся балаган лентяев просто не двинулся бы с места! Да Дженна Колман буквально спасла шоу от кризиса идей своим уходом. Святая женщина, пожертвовала собой, зная, что распоследняя свинья не пропустит даже самые бестолковые похороны. В своё время по схожей схеме сработала аналогично скверная половина седьмого сезона — Понды просто-напросто заставили с ними прощаться сквозь такие шедевры, как The Power of Three, и другие эпизоды, которые вас не прикололи.
Бог миловал, последний выход Клары поставлен достаточно увлекательно: таймер не даёт в обычном режиме зевать попусту, Доктор с редким энтузиазмом берётся за real police work, ТАРДИС, наконец, получает максимум экранного времени за весь сезон в сумме. Технологические концепты проходят в щадящем режиме — ничего особо оригинального, но и ничего совсем уж маргинального (i’m still not sleeping you sick fuck). Можно решить, что маскировочный эффект Lurkworms связан с экономией на большом количестве костюмов, но по мне так гораздо лучше — иначе это стало бы похоже на какой-то оголтелый комик-кон. Декорации и массовка организованы на редкость органично, а Молотников, должно быть, с ужасом вздрагивает от работы над Sleep No More — снимать ординарным методом ему удаётся гораздо уютнее.
Правда, именно Молотников едва не завалил фактический момент смерти Клары старомодной нарезкой сцены с разных углов — такая эскалация пафоса проходит по опасной грани абсурда в нашем случае. К счастью, предваряющее шаг в могилу слушание диагноза значительно перетягивает внимание на себя. Наверняка, кто-нибудь назовёт это прощание преувеличенным, но в этой сцене запечатлён потрясающий конфуз, застывший в воздухе, и многое другое.
В исходе Клары нет места для героической патетики, как бы ни старался Молотников. Клара всю дорогу позиционировалась особенным персонажем с невероятной судьбой, по закону жанра имеющим все права на громкий выход, канонизирующий жертву. Именно поэтому стоит напомнить, что при постмодернизме гарантию сакральной избранности давно отменили. Каждая легенда движется к своему развоплощению, и «impossible girl» becomes pretty fucking possible, потому что это гораздо честнее по отношению ко всем бывшим и грядущим спутникам, среди которых не может быть ни особенных, ни менее важных. Да, Клара ушла нелепо, теперь смиритесь с этим. Смерть это само по себе нелепо. «You can live with dignity; you can’t die with it», как говорил Доктор Дом.
Другой вопрос, как такие дела завершают трансформацию Капальди в роли Доктора — а они ещё не завершают, впереди куча времени, чтобы качественно потемнеть. Весь сезон Доктор вёл себя странно, дискредитируя, или вовсе избавляясь от своих элементов. Сейчас же он открытым текстом едва ли не отказывается от своего титула. Может, и за звуковыми очками скрывается нечто гораздо значительнее обычной придури Моффата?
The Tenth Doctor briefly considered the possibility that the Twelfth Doctor was the Valeyard.
