Чистое удовольствие — писать рецензию через месяц после премьеры. Не надо никуда спешить, не надо беспокоиться о свежести материала. Этот поезд давно ушел. Никто не открывает мой текст, чтобы узнать, «стоит смотреть или нет» — тексты про это уже написали другие. Никто не ищет здесь перечня пасхалок и намеков на будущее (которые очень любят фанаты и не переносят все остальные) — каждый крупный зарубежный сайт уже обзавелся таким списком, и можно не тратить время. Более того, про каждую из ключевых тем сериала уже написано по тексту, и кое-где не по одному, так что при желании можно побыть умным за чужой счет. В общем, раздолье.
С другой стороны, из-за выхода сериала «вспышкой» отношение критики и блоггеров к нему оказалось поверхностным. Будь «Сорвиголова» (как жаль, кстати, что никто так и не придумал за много лет более адекватного перевода) обычным сериалом, к сегодняшнему дню вы бы посмотрели пять, ну шесть серий — даже до середины сезона не добрались. Было бы в чем покопаться, с чем разобраться. Лично я этой весной прочитал больше анализов характера Айрис Вест, чем было у Айрис минут экранного времени — но мы тут про другого парня в красном.
А «Сорвиголову» все посмотрели и всем всё ясно. Хороший сериал, посмотрели залпом, чего тут еще знать-то. Иностранцы так вообще все писали рецензии по промо-копии из пяти серий — в итоге про длинный план в коридоре написаны километры, а про драку из девятой серии — шиш да ни шиша. Обсуждение как шквально началось, так и закончилось.
Что делать в такой ситуации? Я, как видите, решил не спешить. Вернее, не спешил я из-за жизненных обстоятельств, но все равно это оказалось к лучшему. Вместо рецензии я предпринял попытку анализа (я знаю, что на этом слове вы поморщились). Нужна ли она? Среди читателей есть те, кто только что закончил смотреть, и даже те, кто еще не начинал или только-только начал. Я постараюсь угодить всем по мере своих скромных возможностей. Надеюсь, что после этого чтения вам будет интереснее смотреть или пересматривать сериал.
Рецензий будет пять, на два-три сюжетно объединенных эпизода каждая. Эту разбивку посоветовал лучший человек на сайте Шаргор, за что я благодарю его и посвящаю ему эту статью.
Перекрестясь, приступим.
Нетфликсу можно все или как изменилось телевидение
Нам, смотрящим сериалы либо не самым легальным способом, либо через источники, полностью отрывающие материал от среды, в которой он появился, не понять на самом деле, как живет американское ТВ. Ну подумаешь, на эфирном ТВ нельзя ругаться и раздеваться. Какая разница, что на одних кабельных каналах есть реклама, и под разбивку ею нужно строить ритм серии — на других каналах ее нет. Ну и что, что между этими сериями прошло три недели, я посмотрю их одну за другой. Тоже мне провокативные кадры, я на прошлой неделе в другом сериале в сто раз жестче видел — и не я должен обращать внимание, что один сериал эфирный, а другой кабельный, или один вечерний и высокобюджетный, а другой стоит в «мертвом» слоте и снимается за три копейки.
Такой подход имеет право на существование, однако отнимает у сериала часть контекста. Телевидение всегда существует в условиях большого количества ограничений, и новый «золотой век телевидения» наступил не только потому что появились каналы и сети, эти ограничения отменившие, но и потому что выросло поколение сценаристов и режиссеров, которые виртуозно научились эти ограничения обходить.
Есть ограничения телеприемников зрителей. Есть требования канала, студии и рекламодателей. Есть, очевидно, пределы бюджета, времени на производство сценария и съемку, возможности актеров. Есть, наконец, sweeps week, уход посреди сезона на праздники и другие события, которые заставляют людей в галстуках пристальнее обычного смотреть на телерейтинги, а значит, под них нужно подстраивать большой сюжет сезона.
И тут приходит «Нетфликс»! Который, во-первых, точно знает, как его потребитель будет смотреть сериал (на новом телике или мониторе, а если на планшете или телефоне — то зритель сам знает, каких проблем ожидать). Во-вторых, может в полный рост игнорировать все запреты на контент и не брать в расчет постановку сериала в эфирную сетку. В-третьих, владеет всей статистикой по тому, кто и сколько его смотрит — и при этом берет деньги помесячно и не интересуется тем, много ли времени пользователь проводит на сайте.
«Нетфликс» – мы вставим в третью серию истории про слепого мальчика пинбольный автомат, и хотя нас никто не поймет, мы получим удовольствие!
Поэтому подход «Нетфликса» к телевидению похож на праздник непослушания. Хотите, у нас главный герой будет весь в черном и на старом телевизоре станет совершенно неразборчивой кляксой? Пожалуйста! Давайте у нас будут звуковые эффекты, полностью нивелирующиеся плохой стереосистемой или монозвуком? Да без проблем! Можно у нас половина сериала будет идти на иностранных языках с субтитрами, а иногда – и без субтитров. чтобы зрителю казалось, что он переключил звуковую дорожку? Разумеется! А представляете, человек насаживает себя глазом на железяку прямо в кадре? Сколько угодно — в первых трех сериях будет по меньшей мере четыре увечья глазам и глазницам, и никто и слова не скажет. Впрочем, интереснее как раз предыдущие два пункта — «Сорвиголова» какое-то количество лет назад просто не мог быть произведен технически. И даже сегодня большинство телеканалов отказались бы от него такого, какой он есть.
Насилие и жестокость же, смею предположить — не только и не столько творческая необходимость сериала или желание угодить аудитории, ждущей «взрослого» контента, сколько новый экспериментальный шаг для «Нетфликса». Все остальные трансгрессивные темы, от мата до секса, они понемногу уже опробовали в других своих сериалах. С экшеном же пока у них было не очень. Вы же не думаете, что в «Игре престолов» секс используется только тогда, когда велит первоисточник? У HBO есть квота на то, сколько и чего нужно показать в каждом сезоне. Вероятно, у «Нетфликса» с «Сорвиголовой» были сходные договоренности — неспроста же во второй половине сезона, которую не показывали заранее критикам и на которую было меньше планов, градус провокативности сильно снизился. Впрочем, это может быть связано с уходом Годдара, о чем речь пойдет в одном из следующих текстов.
По тем же причинам и сюжет сериала устроен неконвенционально. Это еще один аспект «формата Нетфликс», помимо рискованных решений — ориентация на просмотр «залпом». Сериал знает, как вы его будете смотреть, поэтому может позволить себе не спешить с сюжетными ходами. Финал серии не означает, что зрителя нужно отпустить на неделю, и каждая серия может не быть рассчитана на просмотр «в вакууме» и пристальное пересматривание несколько раз. В «Сорвиголове», если бы мы рассматривали его ЕЩЁ пристальнее, есть немало слабых эпизодов. Но когда сериал смотришь целиком, эти эпизоды слепляются воедино с тематически им близкими и в голове остается сюжетная линия, общее ощущение, а не отдельная сцена. Помогает, конечно, и то, что материал любого качества отдается людям со статуэтками и номинациями «Эмми». «Нетфликс» тут еще на «Карточном домике» все понял — если дать хорошей команде слабую сцену, ее вытянут чисто за счет картинки и актеров.
Самое удивительное при всем этом — зачем сериал, который не проходил стадию пилота и вообще не нуждался в пилоте, заимел себе такой хороший пилот.
Отличный пилот, хотя вовсе и не пилот
Я много смотрю пилотных серий и стараюсь большинству из них не верить, чтобы они не заманили меня в плохие сериалы. Трейлеры для телесериалов смотреть обычно бессмысленно — они нарезаны из того же пилота и намеренно дезинформируют зрителя, чтобы усадить его к ящику. Пилот же обычно снимается для того, чтобы телекомпания одобрила производство сериала, и стремится произвести наилучшее впечатление. Часто у пилота и бюджет, и возможности гораздо больше, чем у следующего за ним сериала.
Все это я говорю для того, чтобы усилить важный момент — «Сорвиголове» пилот был не нужен. Сериал снимали сразу «всей пачкой», планировали и писали соответственно, и при этом не рассчитывали даже заманить пилотом зрителя — первая серия не была доступна бесплатно или на других условиях, нежели остальной сериал. Подписку на «Нетфликс» (которая и так есть у каждого второго потенциального зрителя) нужно было оформлять до просмотра, заманивался зритель только трейлером, промо-материалами и знанием о том, что такое «Marvel Cinematic Universe».
Поэтому-то и удивительно, что первая серия вышла таким хорошим пилотом.
Я не буду ни сейчас, ни потом пересказывать содержание сериала, но при разговоре о «первой серии, как пилотной» от этого удержаться невозможно. Что в ней есть/должно быть?
Пилот должен устанавливать постоянный «ростер» главных героев сериала и основные черты их характера. Для супергероя он должен еще и обозначать правила игры, то есть набор способностей и границы их применимости. Все это здесь делается, причем с должным профессионализмом и кое-где даже с блеском. Так, представление одного из персонажей основной линейки как «новичка», сначала используемого в «деле недели» (которых, как мы позже поймем, в сериале на самом деле нет) — надежный и известный ход. Конечно, если бы в кадре не появилась Карен, герои бы и не подумали объяснять, кто они такие и что делают. А то, что Карен при этом еще и используется, чтобы извлечь из главных героев их душевные черты, причем не таким уж топорным образом — это класс. Мэтт Мердок, хотя мы и знаем, что он борется с преступностью, спасет не так уж много людей за тринадцать серий. Карен, оставаясь в кадре весь сезон, будет нам напоминать о том, что он герой, а то вдруг мы забудем.
Вся серия содержит каталог персонажей и характеров Адской Кухни (от священника до бандита), чтобы мы могли представить себе, с кем встретимся в дальнейшем. Причем, как это принято у пилотов, каталог этот обманчив. В нем есть неплохие люди, вынужденно совершающие неблаговидные поступки, например — дальше второстепенные персонажи будут куда четче делиться на хороших и плохих.
Интересно, что при этом первая серия не дает нам главного злодея — мы слышим только его голос, а в кадре за него действует «первый помощник». Если бы мы экстраполировали первую серию на весь сезон, стоило бы ожидать, что Кингпин появится только в последней серии и будет завлекалочкой на второй сезон. Линия со злодеем покупает наше доверие — персонажи, оказывающиеся в опасности в первой серии, понятны нам, а с их жизненными ситуациями вполне можно соотнестись. Дальше сериал так делать уже не будет — а зачем, мы уже куплены, мы уже верим, что «так бывает на самом деле».
В конце первой серии идет убойной силы монтаж под музыку, складывающий в одну последовательность кадров весь сериал. Причем там не только расставляются по местам герои и злодеи, там еще определяется планка допустимого (выжженные глаза рабов мадам Гао). Наконец, заканчивается серия фактически тем же, чем начинается — маленький мальчик в опасности зовет отца. То есть сериал еще и гарантирует нам, что у него будет «крепенькая композиция». Много ли пилотов, например, последнего сезона могут похвастаться таким набором достоинств?
Для того, чтобы снять первую серию, как пилот, могла быть только одна причина — установление статус-кво для остального сериала. И этого-то как раз не делалось! Пилот установил «формулу» для сериала, которая в дальнейшем практически не использовалась. Он мог бы также быть единственным вместилищем истории о происхождении персонажа — в самом деле, в первой серии есть достаточно об этом. Нет, вместо этого в ориджин-стори был превращен весь сезон, и «формула» героя на самом деле закрепляется только к последним его кадрам. Впрочем, о том, почему все так любят снимать ориджин-стори и сколько это будет продолжаться, тоже поговорим позже. Давайте разберемся с самым интересным — с формулой.
«Формула! Где формула!»
У сериалов до того, как «Твин Пикс» в прошлом веке и «Во все тяжкие» в нынешнем их сломали, обязательно должна была быть формула — набор элементов, по появлению которых мы узнаем, что это серия того же сериала. Появляется первый элемент — ура, узнали, смотрим. Появляется последний — ага, сейчас будет финал.
Супергерои устроены примерно так же, только формула обычно состоит не из элементов сюжета, а из элементов образа персонажа. Отсылка к прошлому героя, его особое оружие, его суперспособность, его уязвимость, его идейная компонента — все это по разу используется, паззл складывается, журнал заканчивается. Новую версию старого персонажа или «ребут» нам «продают», опираясь именно на эти узнаваемые элементы.
При этом с экранизациями существует такой парадокс — их рекламируют, опираясь на имя главного героя, то есть обещая нам формулу. А потом от формулы стремятся убежать, считая ее неудобной, устаревшей или слишком детсткой. И добро бы на ее место устанавливались какие-то другие элементы, не уступающие привычным в эффективности. Обычно это место пустует и мы чувствуем сквозняк.
Предположим, что мы не посторонние сериалу люди, и нам его предлагают как воплощение на экране любимого героя. Элементы формулы «Сорвиголовы» всем известны — и, как у любого героя Стэна Ли, легко перечисляются. Он слеп, но у него есть особое «радарное чувство». Он бесстрашен, поэтому совершает прыжки и кульбиты, которых обычный человек делать не рискнет. Он юрист и борется с преступностью как в рамках закона, так и вне их. Он живет в Адской Кухне Нью-Йорка и бережет ее, его отца-боксера убили гангстеры. Он католик. У него красный костюм с дьявольскими рожками и дубинка при себе. В общем, это все.
Что осталось от этого в сериале?
Ну, с внешним видом все понятно — предшествующий опыт с копированием комиксного костюма был освистан, и создатели выбрали самый практичный вариант, при этом взяв его из комикса, чтобы избежать вопросов. Костюм этот не говорит «дьявол» или «Сорвиголова», он вообще ничего не говорит, и это его главная проблема. Но предполагается, что это «временный» костюм, ничего не значащая экипировка. Мердок вроде как не настоящий супергерой, и только в конце сезона он получает право так называться.
Без слепоты Сорвиголову оставить не могли, а вот без «радара» — запросто. То есть «радар»-то у него есть, но не обозначается отдельно, а просто описывается, как эффект обостренных чувств. Чтобы не рисковать перед зрителями, авторы целенаправленно избегают показывать мир глазами главного героя. В первой серии есть длинная сцена под дождем, и она в сериале не единственная, но эти возможности не используются, чтобы показать, как ДД «видит» под дождем. Возможно, спецэффект приберегают на будущее или настолько сильно сторонятся печального опыта кинопредшественника.
Вид из глаз Сорвиголовы нам дают один раз — и, надо признать, весьма удачно. Оказывается, что Сорвиголова видит все вокруг «в огне». В сочетании с упоминаниями о том, насколько он чувствителен («лен на моей коже — как наждак») получается, что Мэтт Мердок постоянно существует в христианском аду. И поскольку выбраться оттуда он не может, у него есть выбор — либо быть дьяволом, правящим этим адом, либо быть Христом, спустившимся туда.
Да, эта христианская метафора очень груба (как наждак). Но и в сериале-то все, что касается христианства, сделано очень грубо.
С одной стороны — спасибо, что не забыли. Среди других героев, не имеющих ярко выраженных религиозных чувств или имеющих их только для нужд социальной рекламы, католицизм Сорвиголовы всегда был определяющей чертой персонажа. С другой стороны — очень заметно, что сценаристы сериала не католики и даже не разговаривали ни с кем на этот счет. Поговорили бы — выяснили бы, что у католиков нет никакой «утренней службы», а есть месса (например). Впрочем, «настоящие» католики попеняли бы авторам и на их концепцию дьявола, которую высказывает отец Лантом, а ее как раз можно простить — ладно уж, искусство, каких только вещей католические священники в комиксах не говорили.
Все, что есть у Мэтта Мердока, как у католика — это его «католическое чувство вины», которое любят вышучивать в США. Ну и какое-никакое обоснование того, почему он не убивает. Крестится же он гораздо реже, чем медитирует.
С Адской Кухней вышло разнообразно. Только ленивый в интернете не высказался про две вещи — про то, как сериальная Кухня отличается от настоящей, и про то, как «Сорвиголова» продолжает традицию супергероических сериалов с городом, который нельзя называть.
Нью-Йорк в отличие от многих других городов США — это город-персонаж. Любое кино, выбирающее его местом действия, сочиняет оду любви или ненависти «Большому яблоку». Нью-Йорк Люмета и Скорсезе против Нью-Йорка романтических комедий и телесериалов. Если какой город и нужно постоянно называть вслух — то этот. Сорвиголова, однако же, говорит «этот город» и «мой город», как будто речь идет про какой-нибудь Стар-сити. И «его» тут вообще не город, а район. Можно было бы подумать, что авторы стараются, чтобы мы забыли про NYC — но нет, внутригородская география активно педалируется, постоянно звучат названия (номера) улиц. Видимо, «this city» — это уже такой троп, без которого кто-то на телевидении не представляет себе супергероев. Понятно, что при этом Нью-Йорка как персонажа в сериале нет — местная манера съемки и освещения слишком привередлива, чтобы можно было снимать на натуре. На нью-йоркской натуре, в Квинс, снимают… «Готэм», и самые зоркие увидят в двух сериалах совпадающие места.
Ну и, наконец, бой и перемещение героя в пространстве. И комикс, и телевидение — визуальные медиумы, и должны понимать друг друга лучше, чем все остальные.
Что акробатика превратилась в паркур — неудивительно, хотя мне казалось, что мода на него уже прошла. Мердок даже пару раз прыгает с крыши на крышу, чтобы показать свое бесстрашие. Более сложные трюки ему недоступны, потому что в его трости нет крюка и троса.
А вот то, что происходит с тростью, меня совершенно озадачивает. Традиционное оружие Сорвиголовы — это дубинка, которая либо является частью его белой трости, либо носится отдельно. Эта дубинка, «билли клаб», вещь не случайная — помимо того, что ее появление логично (она часть трости и Мэтт может всегда носить ее с собой), она символически является оружием представителя закона. Полицейские, и не только в США, много десятилетий носят при себе такие дубинки — и превращаясь из адвоката в дьявола, Мэтт обзаводится парочкой, потому что он символически на стороне закона.
И это, и происхождение дубинок из трости в сериале отступает. Взамен этого — именно что сквозняк, некие произвольные палки, которые Мэтту дает Стик. Почему палки? Мэтт учится боксу и условному кунг-фу, эскрима с двумя палками в руках не близка ему ни функционально, ни стилистически. Притом до появления «палкиных палок» Сорвиголова использует как дубинку попадающие ему под руку предметы — вроде чужого шокера в первой серии. Это выглядит каждый раз, как подмигивание зрителю — мол, в будущем-то у него будут палки, но не сейчас. Более того, мы ясно видим, что Мэтт мог бы использовать буквально любое нелетальное оружие — никаких идейных ограничений у него нет. Даже мог бы брать с собой всю трость — в некоторых сценах Стик бьет Мэтта длинной палкой. Почему выбор сделан в пользу лишенных контекста палочек — мне неясно.
А про сам бой есть отдельный и обстоятельный разговор. К нему и перейдем.
Техническая сторона вопроса: боевая хореография
Когда говорят про боевые сцены в «Сорвиголове», говорят преимущественно про драку в коридоре из второй серии. Брутальная она или не брутальная, есть там склейки или нет (постановщик утверждает, что нет), все такое.
Но в «драке в коридоре» самое интересное — не длинный план. Интересна там хореография, целиком построенная на действии героя «из последних сил». В сцену укладывается вся серия в миниатюре — раненный и обессиленный Мердок возвращается раз за разом, чтобы продолжить бой. Длинный план нужен не для того в конечном итоге, чтобы похвастать нам мастерством каскадеров, а чтобы утомить нас невозможностью оторваться, переключить внимание так же, как этот бой утомляет Сорвиголову.
Эта же сцена является и единственным — кроме «поднимайся, Мэтт» из пилота — случаем, когда полноценно работает идея о том, что Сорвиголова выигрывает не потому что хорошо дерется, а потому что поднимается после каждого падения.
Сколько бы его ни били — он продолжает стремиться к цели. Мэтт проигрывает практически каждый важный поединок, побеждая только из последних сил, за счет использования случайности, военной хитрости и обстановки. Это хорошо… в теории. На практике нарратив «он падает, поднимается и не прекращает биться, пока не победит» девальвируется тем, что мы видим одни и те же «ноты» каждый раз. В итоге в ключевых боях, включая последнюю серию, когда мотив «упал-поднялся» должен использоваться на полную катушку, он уже нам приелся. Ну упал Мэтт снова — так он сто раз падал. Ну вот кто-то другой поднимается в третий раз — но ведь они ВСЕ так поднимаются, ничего нового. Не поднимаются только те, кого Сорвиголова бьет по-настоящему долго и страшно.
О пытках и вообще жестокости нашего героя мы потом поговорим отдельно, но здесь надо отметить «синдром Бэтмэна». Как по-вашему, какой процент людей выживет, если бросить им в голову микроволновкой? Люди в принципе очень живучие существа, но выше плеч у нас много разных хрупких точек. Да, Сорвиголова никого намеренно не убивает — но, как и Бэтмэн во многих его изображениях (особенно в популярной серии игр), нередко наносит противникам удары, явно превращающие их в овощей, навсегда укладывающие в больницу. Или он просто оставляет их в явной опасности умереть. Мэтт это даже признает — один его враг надолго в коме, другой «долгое время ест через трубочку». Он достаточно взрослый, чтобы понимать, что из этих состояний довольно вероятен выход вперед ногами. Я уж не говорю о том, какие последствия это всё имеет для людей ВОКРУГ тех, с кем дерется Сорвиголова. Предположим, все его противники выживают и даже не становятся навсегда идиотами. Но вот отец-насильник, первая «жертва» Сорвиголовы, который, как уже сказано выше, после драки вынужден есть через соломинку — он ведь явно стал обузой для своей же семьи. Дочь, из-за которой его и избили, помогала, небось, с этой самой соломинкой.
Впрочем, что супергерой при ближайшем рассмотрении оказывается беспечным и создающим людям трудности персонажем — не новость. Ближе к концу сезона у Сорвиголовы вообще будет явное намерение убить Нобу, и то, что оно не было исполнено, не заслуга героя. Да, возможно, что поджигание Нобу было случайностью, и на такой рикошет Мэтт не рассчитывал. И когда Мэтт был вынужден бежать и оставить Нобу с Фиском, японец был еще жив. Но тут мы уже подошли к опасной границе, на которой в кино и на ТиВи балансировать совершенно точно не умеют. Помните, в «Бэтмэн: Начало» звучат слова «Я не буду тебя убивать, но не обязан тебя спасать»? Такая двойная логика позволительна, конечно — но только если шоу не считает себя очень взрослым и серьезным.
Так что мучения Сорвиголовы о позволительности убийства на самом деле недалеко ушли от искусственных страданий Оливера Куинна на этот счет.
Зато сериал абсолютно бесшовно подменяет в кадре Чарли Кокса на дублера и обратно. В условиях HD-телевидения это, между прочим, гораздо менее тривиальная задача, чем когда-либо раньше.
Вот это персонаж: Уэсли (Тоби Леонард Мур)
Время для «фичуретки», потому что какой же цикл рецензий без фичуретки. Я бы хотел остановить внимание на отдельных персонажах сериала, с которыми все не так понятно, как с главным героям, и посмотреть, как они тикают.
Тут я пристрастен — Уэсли совершенно прекрасен и при размышлениях о сериале заслоняет собой образ Кингпина. Отчасти потому что раньше появляется, отчасти — потому что очень эффектен. Сопоставим по харизме разве что Турк, но он чаще используется для комической рязрядки. Уэсли же почти всегда используется всерьез.
Кто же не любит мягких в обращении злодеев? Птенцы гнезда Уидонова применение таких образов отработали еще на третьем сезоне «Баффи», потому что не было много лет на телевидении такого эффектного злодея, как Мэр. Уэсли, правда, не выступает ни для кого из персонажей (кроме, в какой-то степени, Кингпина), как покровительствующая фигура. Он просто обходительный маньяк, и окажись он Патриком Бэйтманом, мы бы не удивились.
Работает такой злодей за счет «смешанных сигналов» — то, что мы о нем понимаем, не совпадает с тем, что непосредственно воспринимают наши чувства. Он же вроде добрый? Нет, он нам угрожает. Он же вроде ничего такого не сделал? Но понятно, что он страшный человек.
Даже маленькие бессмысленные сцены с его участием целенаправленно наполняются за счет съемки — звука, ракурса, цвета — саспенсом, чтобы мы привыкли ждать от Уэсли опасностей. Которые, кстати, никогда не происходят. Взять хоть ту же сцену с пинболом, которая нужна только для визуального гэга — а снята так, как будто Уэсли там сейчас всех убьет.
Авторы убирают Уэсли на второй план, когда вводят самого Фиска, и он начинает понемножку терять баллы. Ему нельзя выглядеть нерушимой скалой, когда динамика из «невидимый босс и его официальный представитель» меняется на «Винсент Д'Онофрио и вторая скрипка при нем». Ближе к концу сезона Уэсли даже начинает раз за разом оставаться в дураках — за счет него переворачиваются те же стереотипы, которые авторы создавали для нас в начале. Потом для Уэсли переворачивается самый главный штамп — спокойный и уверенный персонаж говорит нервничающему «Да ты не выстрелишь». Дальнейшее известно.
Пожалуйте на процедуры
К концу третьей серии «Сорвиголова» выглядит совершенно оформившимся сериалом — все персонажи введены, формула задана, зритель прикован к экрану. И дальше с чувством выполненного долга сценаристы начинают формулу разрушать, предлагая вместо нее связное повествование, делимое на части по центральным антагонистам Мердока. Но об этом — уже завтра.
Гифки взяты с http://rubertkazinsky.tumblr.com/
