Книги на Спайдермедии? Все правильно, ведь книги - о комиксах. Это первый из моей серии обзоров и начну я сразу с самой важной новинки последних лет: "Supergods" Гранта Моррисона.
Вы узнаете: почему супергеройские комиксы важнее других; слишком много всего о Гранте Моррисоне Вы не узнаете: историю комикс-индустрии; что же на самом деле происходит в Final Crisis
Поначалу “Supergods” изображает научную литературу, этакую написанную виртуозным языком “историю идей”. Супергерои для Моррисона - воплощение страхов и надежд всего общества. Книга построена на одном приеме: Моррисон дает характеристику эпохи и авторов, а потом показывает, как время и идеи воплощалось в супергеройских комиксах. Например, Великая Депрессия - это конфликт между простым человеком и бездушной капиталистической системой: получайте противостояние Супермена с Лексом Лютором. Вторая мировая - появляется Капитан Америка. Бунтующие шестидесятые - и вот они, новые герои Marvel. Для кого-то это, может, и станет открытием, но для большинства читателей моего текста - вряд ли. Моррисон берет ровно то, что важно в рамках истории идей, а все остальное упоминает лишь по ходу дела. Мир по Кирби или Дитко важнее того, как Marvel обошлись с ними. Хорроры и романтика, проблемы независимых и зависимых авторов - все это автору неинтересно. Зато он может пять страниц разбирать обложку "Fantastic Four #1", чтобы объяснить чем она отличалась от привычных обложек DC.
Правильный ответ: впервые на "обложке с монстром" люди не убегали, а давали сдачи
За кажущуюся однобокость Моррисон заслужил свою порцию упреков в конформизме, а один возмущенный автор буквально сжег книгу. Но и в учебниках искусствоведения Сикстинской Капелле уделено больше места, чем гонорарам Микеланджело. А потом в книгу врывается сам Грант Моррисон, и немного монотонное повествование первой части сразу оживает. Автор входит в пространство собственного текста как это было в гениальном ране Моррисона на Animal Man. История становления английских комиксов в эпоху Тэтчер вскоре превращается в историю самого Гранта, а все предшествовавшие главы оказываются объяснением, с чем ему пришлось работать. Для этого же он рассказывает об опытах с галлюциногенами, веганстве, и увлечении магией. Собственно, комиксы тоже магия: "Invisibles [...] были гипер-оберегом - заклинанием в форме книги, которая наделена силой изменять человеческие жизни и, возможно, мир". А во время работы над Animal Man Моррисон вылечил свою кошку наложением рук. Это, конечно, малаховщина, но читателю важнее искренняя вера Моррисона в силу идеи. Комиксы для него не просто работа, а способ вот таким "наложением рук" вылечить всех нас, напомнить читателям комиксов про веру в добро, которое побеждает зло.
Возможно, та самая кошка
Отсутствие этой веры - главная претензия автора к эпохе 1980-1990. Свое разочарование тэтчеровской политикой Моррисон и его друзья по британскому вторжению принесли на счастливую американскую почву, где начиная с "Хранителей" все пошло не так. Моррисон аккуратно не спорит с их величием, хотя и отмечает что вместо персонажей там "неожиданно голливудские клише". Но единственным логичным ответом американцев на "Хранителей" оказалось "нахер реализм, мы просто хотим чтобы наши супергерои круто выглядели и всем надирали задницы". Как несложно догадаться, за колоритной формулировкой скрывается ранний Image. Именно ему посвящена самая эффектная глава, в которой Моррисон расчехляет старый-добрый говномет. И как поэтично: "Супергерои Image были ревущей ордой с белозубыми улыбками и сверкающими глазами. Их всегда пожирал гнев, или отчаяние, или гнев, или иногда отчаяние" или например "будто кто-то где-то выдал набор для создания супергеройских команд и попросил нескольких людей собрать своего Франкенштейна". Разобравшись с Image Моррисон немного успокаивается, но в академизм первой половины книги к счастью не впадает: теперь он уже лично всех знает, и когда пишет про Миллара, Эллиса или Бендиса уже рассказывает о своих впечатлениях. Завершается все оптмистично: мы живем в эпоху Ренессанса, когда пережившее 11 сентября и мировой кризис общество вновь обращается к "настоящей супергероике". Символом которой Моррисон нескромно называет собственный "All-Star Superman". Ведь "идея Супермена так же реальна, как идея Бога". В следующем выпуске: Marvel Comics: The Untold Story