(выход этой статьи на неделю задержался по разным неприятным причинам; однако на дальнейший график это не повлияет, и третье готэмское сокровище будет ждать вас на сайте уже в следующую пятницу)
Рубрике нашей полагается быть разнообразной и многоликой, как сам Бэтмен — много уже говорено о том, что это чуть ли не самый вариативный в супергеройских и, шире, приключенческих комиксах персонаж, который может быть и хмурым, и веселым, и детским, и взрослым, и каким угодно еще. Поэтому обратимся к чему-то непохожему на роман, который мы читали в прошлый раз. Вместо сценариста, который обычно не пишет комиксы — многостаночник Питер Миллиган. Вместо отдельно стоящей «неканонической» новеллы — небольшой ран на старейшей бэт-серии, повлиявший на комиксы на четверть века вперед. Вместо строгой стилизации — чистая супергероика, и вместо реализма — мистика.
Питер Миллиган поработал на все крупные издательства, отметился в работах самых разных уровней: от скучной рутины на больших сериях («Икс-мены») и «второй скрипки» у более именитых современников и соотечественников (Animal Man), до собственных работ, как простецких, так и очень сложных и прославленных.
У него интересный статус — он вроде как обеспечил себе бессмертие рядом авторских работ, но в «большой двойке» его можно встретить на самых проходных сериях с филлерными и однодневными историями, а во второстепенные американские издательства делать авторские серии он почему-то особенно не суется.
При этом даже проходные на первый взгляд работы его вдруг могут оказаться краеугольными для будущих комиксов, стоит пройти достаточному количеству времени. К таким работам относится Dark Knight, Dark City, о примечательности которого мы уже рассказывали во время прошлогодней «Недели Бэтмена». Это действительно интересный и хороший комикс, но не менее интересно и то, что пишет для бэт-серий Миллиган дальше. А он, хорошо проявив себя с этим сюжетом, вскоре становится постоянным автором Detective Comics — заметьте, не на «супергеройском», а на «детективном» тайтле Бэтмена.
Царство Миллигана на «Теке» продлилось недолго: с 629-го по 643-й номер с перерывами (пустоты заполняли бэт-редактор Келли Паккетт и заслуживающая отдельного рассмотрения Луиза Саймонсон). Он скоро устал работать над ежемесячной серией, почувствовал, что распыляет себя на слишком много проектов одновременно, и ушел дальше заниматься комиксами «Вертиго» — в начале девяностых он был очень популярен, а такие демарши позволялись тогдашним хитовым авторам. Но тот год, что Миллиган писал Бэтмена (и фактически ввел того в девяностые, с их сменой приоритетов и ожесточением супергероики), был, как говорят о вине, очень хорошим годом.
Но сначала остановимся ненадолго еще раз на DKDC. Потому что чаще всего этот комикс теперь сводится до демона Барбатоса и превращения Риддлера в жестокого убийцу, а хорош он не этим. По меньшей мере надо сказать про единственный визит в бэт-комиксы замечательного художника Киерона Дуайера: любые пять страниц DKDC убедят вас, что Дуайера нужно было оставить на серии про Бэтмена лет на пять.
Но бэт-серии в тот момент рисовали такие глыбы, как Джим Апаро и Норм Брейфогл, а когда у вас есть Апаро, ни на что не меняйте Апаро. С Апаро и будет делать свой основной ран Миллиган.
В DKDC есть и техническая, и тематическая глубина. Это комикс полифонический. И не в том, что Миллиган ведет тут две сюжетные линии, в прошлом и в настоящем, заставляя их сойтись к финалу — впоследствии это станет его фирменным и даже «заезженным» приемом. Многоголосие тут буквальное: «закадровые голоса» постоянно меняются, звучат от первого и третьего лица попеременно, так что читатель не всегда может быть уверен, кого сейчас слушает, и должен гадать о скрытых намерениях «рассказчика» и его отношении к изображаемому. Так же «переключаться» закадровые голоса будут и в последующих бэт-комиксах Миллигана, не столько для психологизма, сколько чтобы дать автору возможность показывать Готэм и Бэтмена с разных сторон, менять «регистры» истории.
Большой задачей для каждого сценариста современных бэт-комиксов является «объяснение» поведения злодеев, правдоподобность их внутренней жизни — мы уже не верим в картонных гротескных злодеев, которые совершают тематическое ограбление, потому что автор придумал хороший каламбур — и достоверность существования Готэма, в котором действуют Бэтмен и его противник. Из мучений над этой темой вырастают многочисленные статьи «Почему Бэтмену этически правильно убить Джокера», моралите о том, что само существование Бэтмена порождает его грандиозных противников, и диванный психоанализ героя, такой прямой и вонючий, что куда там сигаре Фрейда.
Миллиган отказывается от этой задачи и поворачивает в совсем другую сторону. Не Бэтмен порождает злодеев, не зло порождает Бэтмена — сама среда, само (американское) общество, построенное на патернализме, насилии и вере в «исключительных людей», делает весь этот бал-маскарад неизбежным. В злодее не нужно искать мотивации — его поведение необъяснимо, потому что он одержим, создавшая его среда «взяла» его себе и движет им, как хочет.
Нельзя, кстати, не заметить, что нынешний «Бэт-селебрити» Скотт Снайдер наследует Миллигану может быть больше, чем Моррисон — у него ведь Джокер превращается в бессмертный символ, архаическое божество, а Готэм предстает не столько городом, сколько старинным заговором власть имущих, написанным в кирпиче и граните.
В первой своей работе Миллиган добирается до дна Бэт-мифа и показывает — там нет ничего неожитанного, там просто всё очень грязно и жестоко. Но чтобы мы не приняли его метафору за что-то, по чему Бэтмен может врезать кулаком, он вводит в историю сверхъестественное — и эффективность приема ему так нравится, что он дальше берется за него всерьез.
Другой прием, который впервые оформляется в DKDC, а потом будет использоваться раз за разом — это «след из хлебных крошек», по которому злодей (а по сути, сам сюжет) ведет Бэтмена. Миллиган — так себе детективщик, и поэтому у него получаются не головоломки, а лабиринты, выбраться из которых раньше героя мы не можем. Лабиринт DKDC особенно сложен, потому что построен на основе известного до финала истории только автору ритуала. Мы даже не знаем, вместе с Бэтменом попадая из передряги в передрягу, что совершаем символически важные действия — но кстати говоря, не всегда ли в комиксах так? Часто ведь слишком «настоящий» для комиксной страницы поступок — особенно из сфер секса и насилия — подменяется на какой-то другой, символический. И вообще, герой ведь побеждает не злодея, а некую идею, концепцию, стоящую за ним. И вот у Миллигана за событиями фабулы совершается ритуал, изменяющий их значение, «объясняющий», зачем нужно облить Бэтмена кровью, заставить его застыть с ножом у колыбельки младенца, зарезать собаку — точно так же, как мы без дополнительного «объяснения» понимаем, зачем Бэтмен побеждает Риддлера или Джокера. И даже не «зачем», а что происходит в момент этой победы «на самом деле» с нами, с миром за пределами комикса. Только у Миллигана все это является не актом воли автора, как у Моррисона, и не движением космических сфер, как у Мура, а следует из дурных поступков прошлого, следует из насилия и преступления, которые пропитывают и отравляют реальность. В самом деле, если всё, что мы знаем о Бэтмене (в одной из его самых популярных интерпретаций) это что он побеждает преступность и оберегает город Готэм, значит, из его бесконечного крестового похода следует, что преступность, насилие для Готэма имманентно, присутствует в нем везде и может быть искоренено, только если город принципиально изменится — чем, собственно, занимается Брюс Уэйн.
Первый выпуск Миллигана на «Тек» будет снова об этом. Собственно, в DKDC поднимаются все основные темы, которые сценарист будет рассматривать дальше. Но тон этого комикса существенно отличается от последующих.
Видимо, чтобы что-то где-то добавилось, где-то еще это «что-то» должно убавиться. Раз Миллиган вводит в истории о Бэтмене сверхъестественное — демонов, проклятия, обладающие магическими свойствами растения (собственно, они все там не раз уже были, но от «чистой идеи» Бэтмена они раз за разом отваливаются) — то ему нужно демистифицировать саму фигуру Бэтмена, лишить ее ореола городской легенды. Раз Бэтмен сталкивается с потусторонним и страшным — значит, он сам не потусторонен и не страшен.
Поэтому миллигановский Бэтмен — такой костюмированный полицейский, запросто болтающий с копами и федералами, разговаривающий с комиссаром Гордоном не на крыше, а в кабинете последнего, и пешком входящий в магазины и бары, где ему тоже особенно никто не удивляется. Бэтмобиль ездит по готэмским шоссе со скоростью потока — что тут такого, в самом деле?
Эти картинки — из номера 629, выстроенного вокруг ирландской легенды о «Голодной траве», превращаемой в метафору цикличности всякой несправедливости и насилия.
Миллиган — «интеллектуальный» автор в плохом смысле этого слова. Нет ни одного выпуска «Тек», чтобы сценарист не похвастался знанием какой-нибудь книжки. Темы и подтексты он здесь обычно закладывает не просто неглубоко, а прямо-таки тычет ими в нос читателю; нередко сюжет ему нужен только для того, чтобы протащить героя за шкирку от постановки вопроса до месседжа, и если месседж ему особенно нравится, он проговорит его в явном виде и раз, и другой. Но этот же подход добавляет простым ежемесячным комиксам флёр «престижности» — Миллиган всегда закладывает в комикс чуть больше, чем необходимо, и у истории появляются дополнительные измерения.
Так, в 638 номере Миллиган пишет практически притчу о людях и атомных бомбах. И помимо разговора о венно-промышленном комплексе и нашем отношении к нему, а также «о целях и средствах», вдруг оказывается, что это история о том, как в нашей цивилизации мужчины управляют женщинами и держат их в плену из-за того, что считают их обладающими страшной разрушительной силой.
Феминистический комментарий Миллигана в Бэт-комиксах вообще очень интересное дело. Автор, который нередко (особенно с годами) делает в комиксах такое, от чего за него становится стыдно, тут удивительно аккуратен и хитер. Раз за разом Миллиган подманивает нас к себе обещанием традиционного штампа приключенческих комиксов, мы ждем с досадой, что женщина будет сведена до картонного стереотипа, и тут Миллиган с озорной улыбкой изменяет смысл происходящего и застает нас врасплох. Вопрос того, как мужчины и женщины в современном обществе обращаются друг с другом, и какие у нас есть имплицитные ожидания от тех и других, является центральным для чуть позже написанного ван-шота Catwoman: Defiant, который местами настолько пародийно относится к Бэтмену, что можно (если не дочитать до конца) подумать, что Миллиган это всерьез. В другихъ комиксах такой «либеральный подтекст» у него почти никогда не ставится во главу угла, но неизменно присутствует. Вот показательный пример из более современного миллигановского бэт-комикса, Batman Annual 26 из 2007 года:
Другой очень интересный пример на ту же тему — ван-шот 1998 года Scarecrow: Mistress of Fear, но он скорее не история с собственным сюжетом, а очень остроумный анекдот.
Но вернемся к детективам. Раз за разом, как я уже говорил, в основу фабулы ложится движение Бэтмена от улики к улике, причем улики специально подкладывает антагонист истории, чтобы привести Бэтмена к себе или к каким-то нужным ему выводам. Почти всегда этот план-лабиринт разваливается. Но что еще интереснее — почти всегда этот лабиринт выводит нас к несовершенству Бэтмена. Миллиган — британский (ирландский) автор, выросший на политических сатирах 2000AD и в обстановке вечного недоверия властям. У контр-культурщиков с дождливых островов — прямо врожденный нюх на любые проявления фашизма и тоталитаризма. Американская идеализация правосудия, особенно — правосудия, которое берет в свои руки «хороший человек», их отчетливо беспокоит. Пусть Бэтмен не убивает сам — но может ли он отдать преступника в руки властям, если того ждет электрический стул? Бэтмен всегда хочет добиться наилучшего исхода положения — но чем из «второстепенных целей» он пожертвует раньше, когда надо будет выбирать? Миллиган раз за разом «развинчивает» Бэтмена — не деконструирует, а как бы подмигивает из-под маски приключенческого комикса — вы-то, мол, развлекайтесь своим Бэтменом, но не забывайте, что в реальности он до чертиков опасная идея.
И все это продолжает вырастать на истории, на прошлом, которое продолжает влиять на нас, даже если мы про это забыли. В 631-632 номерах у Миллигана по Готэму ходит еврейский Голем, вызванный к жизни ошибками прошлого — но на то это и ошибки прошлого, чтобы в настоящем их исправить было нельзя, а значит, Брюс Уэйн должен идти на радикальные меры. Мир этих историй пропитан злом и насилием, и зло это не относительное, а абсолютное. Поэтому в комиксах «Тек» Бэтмен Миллигана будет раз за разом убивать — каждый раз не совсем людей, чтобы сохранить моральное превосходство героя в собственном комиксе — но каждый раз осознанно (убивая Голема, Бэтмен говорит себе: «В этом городе есть место только для одного голема»).
Но также Бэтмен каждый раз будет выбирать между спасением людей и победой над преступниками — жизни невинных. Помните, в конце DKDC он занят не Риддлером, а его жертвой? То же самое будет повторяться раз за разом. Как уже было сказано, Миллиган умный, но не самый тонкий сценарист.
Выше говорилось о многоликости Бэтмена и многостаночности Миллигана — и между более важными и насыщенными тематически сюжетами в «Тек» Миллиган пишет простые и мрачно-гротесковые истории о безумных преступниках Готэма. Чтобы мы не забывали, что приснопамятный «убийца с воздушными шарами» не появился в Готэме на пустом месте, и что между клоуном-грабителем из 38-го года и Бэт-Коровой Моррисона проходит прямая сквозная линия, и телесериал 1966-1968 годов не лежит от нее где-то в стороне, а прямо происходит из логики комиксов. У Миллигана в одном выпуске жертву обливают клеем и приклеивают к потолку прямо в инвалидном кресле, а в другом злодей «сортирует» трупы по Готэму, создавая библиотечную систему покойников. И рисует все это тот самый Апаро, воплощавший на бумаге все безумные идеи Боба Хейни в серии The Brave and the Bold.
А потом Бэтмен летит в Рио-де-Жанейро, принимает психоделики и сражается с астральным злодеем, поглощающим чужие мозги. Причем злодей этот оказывается парижским поваром, а побеждает его Бэтмен с помощью экзотических птиц.
Эта совершенно замечательная история — кроссовер Idiot Root, нечетные части которого находятся в номерах Batman с рисунком Брейфогла, а четные — в 'Tec с рисунком Апаро. И на самом деле это история о том, насколько может «экспортироваться» идея Бэтмена за пределы Готэма (политический подтекст тут понятен, особенно с учетом годов выхода), и о том, работают ли методы такой «идеи» против настоящих пороков общества — потому что Idiot Root не столько про астральную битву, сколько про эпидемию наркомании среди молодежи и ее социальные последствия.
Но руины в джунглях Амазонки и прием психоделиков тут есть, я ничего не выдумываю.
Кстати, ведь начался ран Миллигана с истории о том, что все беды в Готэме — из-за заморской травы. В последовательности ему не откажешь.
В той же истории о «голодной траве» Миллиган возвращается к еще одной теме, начатой с DKDC — личности Бэтмена и основе этой самой личности. Злодей «Голодной травы» был несправедливо осужден за убийство и посажен в тюрьму, и теперь одержим желанием отомстить всему миру. Это желание разрушает его личность, сводит его до мономаниакального существа, преследующего только одну цель. Это такое кривое зеркало Бэтмена, и дальше Миллиган будет создавать такие зеркала одно за другим. В ране девяностых это будет Голем, и сразу за ним — выпуск Identity Crisis, комикс неважный, но целиком посвященный вопросу о том, при каких условиях Бэтмен продолжит существовать, а при каких — перестанет. В Defiant и потом еще несколько раз антиподом Бэтмена будет представать какой-нибудь громадный «сасквач» (всякий раз новый), страшный в бою, навсегда травмированный трагедией, произошедшей в детстве, но абсолютно подчиненный своему господину, который воспитал его. И как будет оказываться раз за разом, этот самый господин и повинен в создавшей монстра трагедии — но это даже не спойлер, этого поворота уже во второй раз ждешь с начала истории. А безумный библиотекарь строит свою личность вокруг идеи «упорядочивания» мира и придания ему смысла (у него — структуры), то есть обладает совершенно бэтменовской мотивацией.
С этой темой, а также с начатой в Idiot Root темой пределов «полномочий» Бэтмена и «экспортируемостью» его за пределы Готэма, Миллиган будет носиться в двухтысячные. Все его бэт-комиксы нового столетия не заслуживают большого внимания — в основном это филлеры, где он показывает коронный прием «флэшбек сходится с основной историей» (как в вышеназванном ежегоднике), или повторные заходы на уже начатые темы. Только в The Bat and the Beast вместо Рио-де-Жанейро развесисто-клюквенная Москва, а в Return of Batman предлагается вычесть из образа Бэтмена все добавленные к нему в двухтысячные годы супертехнологичные гаджеты (хотя на самом деле это тоже анекдот — про то, что происходит в Бэтменом во время биржевого кризиса). Читать там нечего, хорошие комиксы Миллигана про Бэтмена остались в девяностых. Как Миллиган и собирался, все серьезные размышления о личностных кризисах и самоидентификации он унес в свои авторские комиксы, где практически ни о чем другом и не говорит с тех пор.
Разве что, если вы будете читать всё в хронологическом порядке, вас позабавит, как часто Миллиган возвращается к одним и тем же приемам. Особенно — к моменту, когда Бэтмен отбивает пули раструбами своих знаменитых перчаток, как будто бы под ней спрятаны браслеты Чудо-Женщины. Но я думаю, Миллиган тут не имел в виду Вонди, а просто ему очень понравился соответствующий момент из «Бэтмена» Тима Бёртона.
