Constantine s01e13: «Waiting for the Man» — мнение редакции

Последняя серия первого и, видимо, единственного сезона. Последняя встреча с персонажами, которых вы успели — или, что вероятнее, не успели — полюбить и запомнить. Последняя рецензия Лароша по понедельникам (но это не значит, что он куда-то денется). Играет трагическая музыка. Идет дождь.

Ночью в заброшенном парке развлечений сбежавшая из дома девочка встречает трех сверстниц в подвенечных платьях, которые уводят ее к Мужу. Этот самый Муж выглядит крайне подозрительно, а главное — вовсе не похож на то, что вы себе представили, когда я сказал, что ему служат три девочки в свадебных платьях. В то же самое время новоорлеанский полисмен Джим Корриган обращается за помощью к Джону Константину и Зед, потому что один из его коллег погиб при загадочных обстоятельствах, а Папа Миднайт тоже хочет встретиться с Константином — но вовсе не для того, чтобы просить о помощи.

Ну что, время закрывать лавочку и расходиться? Если не произойдет чуда, то «Константин» закончился и теперь нам остается только ждать новой попытки рассказать историю про английского ублюдка. Ну, рано или поздно попытка будет предпринята, я думаю — это ж вам не фильм с супергероиней в главной роли, чтобы после двух неудач сказать «Ну, здесь рыбы нет, ловить нечего». Сериал — а мы будем считать, что перед нами уже весь сериал, хотя надежда умирает последней — откровенно не удался. Намерения создателей были благими, порывы — правильными, но намерений бывает недостаточно, чтобы сделать все, как надо. То ли сценаристы и продюсеры оказались слишком здоровыми людьми, то ли все их безумие было зарублено на уровне студии и канала. При чем тут здоровье? А вы посмотрите на любого из людей, которые писали хорошие истории про Джона Константайна в комиксах — там же если у кого не погублена печень и почки, то непременно расширены зрачки. Команда сериала, как могла, агитировала людей его смотреть, но когда ты выходишь в пятницу вечером, сделать можно не так уж много.

Очень жаль, между прочим, что во все эти «Save Constantine» и лайв-твиты не включался Дэвид Гойер. Я прожженный диси-бой и мне было бы в радость опять свалить все неудачи экранизации на него. Но Гойер, видимо, не участвовал в работе и только дал сериалу свою фамилию. Действительно, ему целого «Бэтмэна против Супермена» надо ударить об айсберг и потопить, где уж ему заниматься теликом. В заключительной, тринадцатой серии Джон Константин опять спасает маленькую девочку. Я в ходе просмотра, особенно в первой половине сезона, не обращал на это внимания, но у сериала, оказывается, есть простая, как три рубля одной бумажкой, центральная тема — якобы-циничный и вроде-бы-плохой Джон Константин спасает невинных от злодеев. Невинными сплошь оказываются маленькие девочки, гораздо реже — маленькие мальчики, и только иногда взрослые люди. Даже удивительно, что в «Святом последней надежды» младенец был мужского пола. Впрочем, этот прием объясняет, почему Джон с энтузиазмом ввязывается в разные дела и вообще за первый сезон превратился в полноценного героя-крестоносца, который обещает не знать покоя, пока не выгонит всех демонов, каких найдет — все дело в Астре и Ньюкастлском инциденте. Нам про нее редко напоминают, чтобы она не навязла в зубах, но при повторном просмотре сезона, полагаю, параллели всех последующих серий с пилотом станут куда заметнее. Но вряд ли найдутся желающие повторно посмотреть первый сезон «Константина».

Сюжет тринадцатой серии в общих чертах взяли из комикса — и, как вы знаете, эпизоды «Константина», прямо повторяющие книжки с картинками, обычно оказываются самыми сильными. Увы, среди таких историй «Waiting for the Man» я считаю самой слабой. Нет, комикс был хорошим или по крайней мере неплохим. Но это, в оригинале, done-in-one история, в которой важна не линия с похищенной девочкой, а расстановка фигур по местам. В том номере впервые появились Зед, Крестовый Поход Возрождения и противостоящая ему по-Делановски нелепая Армия Обречения (Damnation Army — это как Salvation Army, Армия Спасения, только наоборот и без собственных магазинов). Кроме того, номер был одним из первых в именной серии Константайна и устанавливал правила игры, черты характера персонажа и прочие сценарные штучки-дрючки. «Детективная» же фабула решалась героями в два движения и на тематическом уровне была про то, как люди (и в первую очередь девушки) делают в жизни не то, что хотят, а то, к чему их принуждают окружающие. Этот мотив в серии практически потерялся, но потерявшись, заменился другим. В комиксе — где помимо диалога и картинки Делано активно пользовался закадровым текстом — почти все слова и действия Джеммы (а, ну да, первоначально ее зовут не Веста, а Джемма, и она племянница Джона Константайна) вызваны ее желанием сделать «как надо», не обидеть новых подружек, не вызвать гнева Мужа. Она боится возражать — и поэтому ее ведут и тащат, куда захотят.

Тема социального положения женщины в серии осталась, но рассматривать ее стали с другого ракурса — можно сказать, что с американского взамен британского. Вместо социального давления и подчинения главенствующую роль в истории Мужа играет идея маньяка о том, что ему полагается девственно чистая невеста. А поведение девочки стали объяснять тем, что она из неполной семьи и у нее искажено представление о том, что такое семейное счастье. Но это все, как обычно в «Константине», никуда не привело — в последней трети серии тематическая глубина пропала, остались только экшен и саспенс, купленные в большой упаковке на распродаже.

Хорошо хоть скучать не довелось. Другой аспект серий, «наследующих» истории из комикса — их сюжетная плотность. Притом, что заимствуется только самый поверхностный слой сюжета (и в этой серии, и ранее), создатели как будто бы хотят «не посрамить» первоисточник и закручивают сюжетные пружины посильнее. В этот раз сюжетных линий было фактически три, что для «Константина» — небывалая роскошь. Были и интересные декорации, и новые магические эффекты — но все это, в конечном итоге, было зря.

Про это можно говорить, как про магистральную проблему всего сериала — в нем происходит слишком мало всего. Брухерия так и осталась пустым словом, вроде «Поднимающейся тьмы», которой «Константин» скоро начал бы объяснять всё, включая инфляцию и безработицу. Второстепенные персонажи так и остались одномерными. Сам Джон Константин так и остался стандартным антигероем, у которого жесткая корочка и мягкая середина, и интересен он разве что пока о нем говорят другие герои. Единственное, в чем сериал не подвел — это в том, что Константин и в самом деле «мастер темных искусств». Только вот это то место, где мы, как читатели комиксов, остались недовольны. Ну да, да, «правильным и каноничным» далеко не всегда является то, на что интересно смотреть на экране и, более того, не всегда то, что можно нормально экранизировать, как гигантский головоног в «Хранителях» или, зачем далеко ходить, прическа Зед из комиксов — на экране она смотрелась бы, как что-то из «Семейки Адамс».

Но давайте в этом отношении посмотрим на Джона. Константайн, каким мы его знаем, избегает пользоваться магией — и потому, что магия всегда опасна, и потому, что он не очень-то хорошо ей владеет. Джон Константайн блефует и угрожает — и именно его длинный язык и способность уверенно держаться в ситуациях, когда он явно заплыл не на свою глубину, спасают его из раза в раз. И это же как раз то, что хорошо выглядит на телевидении! Герой избегает спецэффектов, пудря мозги противникам — и мы все простим, лишь бы он говорил хлесткие и интересные вещи. Всяко лучше, чем CGI-дым и зеркала (причем в «Константине» это чаще всего буквальный дым).

Вторая ключевая проблема «Константина» — в том, что мы не представляем до самого конца правил игры. Что может Брухерия? Как действует Поднимающаяся Тьма и на кого? Что умеют злодеи? Что умеет, наконец, герой? В каждой серии в дело вступают новые магические предметы, заклинания и законы, и все они работают не дольше телевизионного часа, а потом забываются. «Синдром хроноворота» как есть. Даже в рамках серии мы часто не знаем, что будет опасным, а что нет. Вон, в последней серии (все еще без спойлеров) мы вдруг обращаем внимание на то, как много проблем решилось бы, носи Джон при себе пистолет. В конце концов, он и так владеет кучей предметов, которые могут вызвать подозрение полицейского при досмотре — что изменит пистолет-то? Тем более он у Джона есть — мы видели револьвер в прошлой серии. Джон просто, видимо, никогда не берет его с собой.

Но вернемся к серии. Самая интересная ее составляющая — это Муж. Истории про Джона Константина должны быть историями про «старую магию на новый лад» — древние ритуалы для современных нужд, древние заклинания новыми методами. И поэтому очень здорово, что в качестве серийного убийцы-сатаниста, который обряжает девочек в старинные свадебные платья и падает на колени перед алтарем с козлиной головой, мы видим кондового реднека с густейшим южным акцентом. Фильмы ужасов и криминальные драмы про американский юг давно нас приучили к тому, что водители грузовиков — опасные и непредсказуемые типы, но сатанистов в бейсболке я видел не так уж много. Но ведь это правильно — а чего мы должны ожидать в 2015 году, черной кожи и кружев?

Вместе с реднеком в серии образуется совершеннейший паноптикум акцентов — пять активно действующих персонажей каждый говорят по-своему, а единственный человек без выраженного акцента, Чез, в серии не появляется. Поневоле заново замечаешь, насколько «театрализованы», ненатуральны многие из этих акцентов. Причем если Мэтту Райану всего-то нужно сместить выговор на пару сотен километров, то Эммету Сканлану приходится гораздо хуже — свой «родной» ирландский он меняет на новоорлеанский, и все серию старается говорить потише, чтобы искусственность акцента была не так заметна. Я не стал выяснять, откуда родом актер, играющий Мужа, поэтому не знаю, бывают взаправду такие карикатурные «южные дролы» или все-таки нет.

Говорить о сквозном сюжете, когда знаешь, что рецензируемая серия — последняя, как-то глупо. Поэтому все «большие новости» сериала обсудим прямо здесь, тем более что основная тема, которую хочется обсуждать с посмотревшими — это клиффхэнгер, неправда ли? Черон тут уж рискнул, так рискнул. По последней минуте 13-й серии выходит, что за Брухерией и, значит, за поднимающейся Тьмой стоит ангел Мэнни, духовный пастырь Джона. Он так прямо и говорит «Брухерия работает на меня». Подготавливают нас к этому моменту только в первые мгновения серии — во фрагменте «в предыдущих сериях». Там есть знаковая фраза Папы Миднайта о том, что Джона и его глобальную миссию предаст кто-то, кто очень близок к нему, а также (и с первого раза я не придал ему значения) момент, когда Мэнни является Джону на дне ямы, в которой горит огонь. Эта самая сцена с ямой смотрелась ранее не так драматично, но теперь в ней воленс-ноленс прочитывается дополнительный символизм. И, конечно, половина интернета уже записала Мэнни в Люциферы. С Люцифером в мире комиксного Джона Константайна не всё так просто (интересующихся отсылаю к комиксам «Люцифер» и «Сэндмен»), но «первый из падших» в самом деле уже упоминался в сериале и запросто может выйти на сцену.

Согласен ли я с такой трактовкой? Боюсь, что нет. Неписаные правила сериальной игры требуют, чтобы такой поворот сюжета был выдуман и подготовлен заранее, а значит, в предыдущих появлениях Мэнни нужно искать подсказки. И хоть никакого желания пересматривать весь сезон нет, на пару-тройку сцен я все же глянул. В самом деле, у Мэнни есть много сцен, где он делает странные вещи. В тот момент это смотрится, как демонстрация слабости ангела, нужная, чтобы мы сопереживали ему, но теперь на эти эпизоды можно взглянуть по-другому. Мэнни завидует свободной воле людей, не слишком любит правила, по которым полагается играть на господней службе, несколько раз прямо вторгается в жизнь Джона (особенно ярко — когда сжигает карту Эвердинов) и высказывает далеко не одну сомнительную сентенцию. При всем при этом ни одна из этих сцен не может служить прямой уликой, а сцен, противоречащих версии «Мэнни = Люцифер», вполне достаточно. Как минимум он показывает свою полную неосведомленность и заинтригованность как делами плоти (в серии про больницу), так и делами и чувствами павших ангелов (в серии про змееносцев). Не один и не два сериала на нашей памяти играли карту «Это он только притворялся и делал вид» — ага, особенно наедине с собой — и такого поворота можно ждать и в этот раз. Поворот будет крайне дешевым и пошлым — но «Константин» никогда не избегал дешевых и пошлых ходов.

Взять хоть момент с Джимом Корриганом, который выбирает между законом и возмездием — за минуту, с подачи Джона Константина, и без особого щекотания нервов зрителей. Мы знаем, чем все должно кончиться для Джима, но нельзя же так в лоб, честное слово. Мы, кстати, знаем и то, что «настоящий» Призрак из Эммета Сканлана не получится, но это «мы» включает только Лароша, который обожает старые комиксы и не любит все эти новомодные штучки и реалистичных персонажей.

Еще финал серии подарил нам нежданный любовный треугольник в самый раз для уровня подросткового шоу (табличка «сарказм») — Джон Константин уже давно решил, что ему нравится Зед, и пару раз грубовато сказал ей об этом, но Зед ответила взаимностью Джиму Корригану, который трогательно заботится о ней, не курит и имеет гораздо меньше сомнительных страниц в биографии.

Ну и не могу не отметить совершенно неудовлетворительную историю с Папой Миднайтом, в которой создание реалистичного зомби занимает больше времени, чем этот зомби реально используется (и кстати, Папа, почему ты не дал своей марионетке пистолет?), а все объяснение мотиваций Папы делается через «монолог злодея, наставившего ружье на героя».

Этот подзаголовок был придуман в самом начале цикла, когда надо было предугадать, какие элементы будут в сериале повторяющимися и из них можно будет сделать аттракцион. Мне повезло больше, чем авторам с одного сайта, где сделали рубрику «Таинственная жидкость недели» (справедливости ради, в начале сезона таких жидкостей хватало), но не намного. Магия всего сезона была традиционалистской, скучной и без изюминки. Вот и в этот раз, например, Джон окропил труп святой водой, чтобы проявить дьявольское клеймо — и про этот труп и обстоятельства его смерти мы немедленно забыли, — а также произнес какие-то слова, чтобы из тел мертвых девочек вышел голубой дым. Зато была эффектная — и, как и нужно, неприятная — сцена, в которой Джон сует моток волос в рот, а пальцы — в розетку. Тут, к сожалению, проявилась еще одна привычка «Константина» — взять крупную концепцию, упомянуть ее по случаю и тут же забыть навсегда. В этот раз досталось тибетскому Бардо. Наконец, были заклинания Папы Миднайта — он создавал зомби, которым дистанционно управлял, а потом точно таким же образом применял ворону.

Высшая точка серии: Будем считать, что это финал, в котором Джон обещает, что не успокоится, пока не замочит всех врагов разумного, доброго и вечного. Не то чтобы это очень «правильная» для Джона Константайна сцена, но она вполне соответствует духу показанного в сериале персонажа и вместе с финалом 12-й серии (ну, где Джон от церковной свечи прикуривал) закрепляет протагониста в статусе Героя с идеалами и целями. Ну или можно выбрать практически любое появление Мужа на экране — сочетание слов, которые он говорит, с его акцентом не переставало меня радовать и при повторном просмотре.

Низшая точка серии: момент, когда Папа Миднайт стреляет в Джона Константина, тот падает и мы уходим на рекламу. Меня давно так дешево не разводили на «не переключайтесь». Даже то, что развязка этой сцены вполне неплоха — Джону не удается заболтать Папу, тот стреляет ему в голову, но все это оказывается заклинанием гламора с использованием трупа полицейского (в самом деле, его мертвое тело ему уже не пригодится), — не спасло дешевый момент.

That’s all, I guess. А я-то думал, что буду вести эту рубрику много лет!