RSS

Что внутри у «Сорвиголовы» — серии 7-8

03.06.2015, 20:10 — Алексей Замский 8986 14

ТВ: Сорвиголова

У меня, оказывается, есть особое амплуа на «Спайдермедии». Я рецензирую телесериалы про персонажей, ранее провалившихся в двухтысячные в крупнобюджетных фильмах и теперь возвращающихся на экран. «Рецензирую», конечно, слишком сильное тут слово — скорее я делюсь с вами тем, что подметил или подумал при просмотре. Безусловно, я повторяю какие-то вещи, которые уже сказали до меня рецензенты поумнее. Они сообразили за неделю то, на что мне потребовалось полтора месяца (на самом деле большая часть этих текстов была написана гораздо раньше публикации, но неважно) и меня это нисколько не задевает. Самое лучшее, что есть в этих статьях — это комментарии к ним, в которых вы высказываете вещи, до которых я бы в жизни не додумался. Это я к тому, что если вы не читаете комментариев на сайте — зря, почитайте.

Да, так вот, про возвращение Сорвиголовы на экран. Садясь за сериал в первый раз, я думал, что избавиться от тени кино с Аффлеком не получится (как над каждым следующим Бэтменом нависает предыдущий). Но оказалось — не знаю, было ли так же у вас — что новый Мердок совершенно не напоминает мне о старом. Все, конечно, скажут, что это хорошо — плохой, мол, старый фильм, забыть бы о нем. Но если говорить об экранизациях, то не очень ли странно то, что два переноса на экран одних и тех же супергероев настолько слабо соотносятся друг с другом? Когда думаешь об этом, становится заметно, насколько же новый сериал избегает того, чтобы быть супергеройским. Дело даже не в костюмах или прямых упоминаниях киновселенной. У Сорвиголовы, и так не слишком-то «суперского», отобрали его «радар», а заодно и достойных героя суперзлодеев. Мэтту в драках постоянно достается — но ранят его не Гладиатор и Буллзай, а произвольные иммигранты в неброской одежде. От героя боевика его отделяет только то, что русские не подняли телефон, который уронила Клэр, и Сорвиголова не сказал им «я не знаю, кто вы, но я найду вас и побью».

Тем страннее получается, когда сериал в середине начинает выбираться на территорию сверхъестественного.


Суперспособности — это еще не чудеса


Восточную мистику и «невидимую войну» мы получили раньше, чем центральные герой и злодей обзавелись самоназваниями. Интересно, как восприняли седьмую серию те, для кого сериал стал первым знакомством с персонажем? О довольно странных расовых мотивах «Сорвиголовы» речь пойдет в четверг, а пока интересно отметить, что из чистой криминальной драмы в мистику и экзотику сериал скатывается практически без предупреждения. Потом так же, как скатился, оттуда возвращается — и делает вид, что ничего не произошло. Нам-то понятно, «откуда ниндзя» — мы знаем, что ниндзя были сначала у Миллера, потому что он вообще любил восточные мотивы и вставлял их в большинство своих комиксов. Кроме того, ниндзя на тот момент были в моде. А потом они были у Бендиса — потому что Бендис не мог бросить мотивы Миллера. Ну и потому что с «классической» эпохи так повелось, что Сорвиголова — вполне себе ниндзя. Маска эта из «Man Without Fear», все такое. Но в сериале-то до седьмой серии ничто не говорит «скоро будут ниндзя», и даже маска скорее напомнит о Страшном Пирате Робертсе, чем о Востоке. А потом вдруг катана, ниндзя и загадочные дети.

Причем самым сверхъестественным в седьмой серии были не окружающие появление Стика события — а то, что Сорвиголова на расстоянии опознал оружие охраны и «почувствовал» глушители на нем.

У Сорвиголовы есть интересный аспект, который раскрывает настоящее отношение к миру героя у каждого автора. Это соотношение «сверхчувственного» восприятия и слепоты. Современным авторам тут одновременно и проще, и сложнее — с одной стороны, технических приспособлений, упрощающих жизнь слепцов, стало гораздо больше, с другой — современная техника, на них не рассчитанная, не может использоваться ими совсем. Возьмите рацию, которую подбирает Мэтт в шестой серии — она намеренно очень старая и простая, поэтому он может с ней справиться. А будь на ней ЖК-экран и одинаковые маркированные цветом и текстом переключатели?

Чтобы объяснить, что Мэтт узнает и как он это делает, нужны дополнительные ухищрения авторов. Иногда они стараются, иногда — нет. Так у Стэна Ли, которому слепота героя скорее мешала, Сорвиголова мог читать книги и газеты, ощущая выступающую на странице типографскую краску. А у Бендиса, местами доводившего способности Мердока до совершенно магического уровня, герой ощущал запах раствора для контактных линз через несколько этажей дома.

Большую часть сериала способности Мердока получают более-менее логичные объяснения. И вдруг в седьмой серии он и Стик начинают демонстрировать совершенно невероятные вещи. Часть из них, как момент с глушителями, заставляет просто спросить «как?» — другая часть, как момент, в котором Стик различает три разных источника молока в мороженом, еще хуже. Она указывает, что герои обладают фантастическим количеством знаний об окружающем мире, которые могут в своем сверхчувственном восприятии применять. Помните, Мэтт говорит о том, что может определить количество патронов в пистолете по его весу? Но ведь разных пистолетов существует великое множество, да и боеприпасы к ним бывают разными. Или когда маленький Мэтт говорит о настроении собаки и состоянии здоровья прохожего — помимо обостренных чувств, такие умозаключения требуют знаний, которым вроде бы неоткуда взяться. Это все не имело бы значения, не делай сериал вид, что он серьезный и реалистичный.

Даже привлекая наше внимание к тому, как мир для слепца отличается от мира зрячих — Мэтт может обмануть своих товарищей, потому что они не могут прочитать документ, который он читает, а в его квартире нет необходимости в лампочках — сериал практически полностью обходит тему того, каковы проблемы слепого человека в ежедневной жизни. Я не хочу ударяться в тему социальной ответственности комиксов, но слепота Мэтта Мердока — определяющая персонажа черта. Не показывая разницы его ежедневной жизни с нашей, кроме говорящего автоопределителя номера и маркированных банок в холодильнике, мы упускаем целое измерение жизни персонажа. Сюжетную важность слепота, кажется, имеет всего в одном случае — когда Мэтт не может прочитать текстовые сообщения на отнятом у преступника телефоне.

Различие «каналов восприятия» не играет существенной роли и в детективной части сериала, где Сорвиголова и его не-супер-спутники идут к одной цели разными путями. А ведь там оно было бы очень уместно.


Я по два раза не повторяю, не повторяю


Притом, что я хмурый неприятный тип и к сериалу у меня есть тысяча придирок, главная из них — то, насколько медленно двигается его «большая» детективная линия. Весь первый сезон мы имеем два параллельных «расследования» — одно ведет Сорвиголова, другое Бен Урих, Карен и позже Фогги. Два расследования частенько отстают друг от друга в том, что им известно — и постоянно не успевают за тем, что знают зрители. Зрители-то видят еще и Кингпина с Уэсли! Для сидящего перед телеэкраном во всем сериале фактически нет ни одного неожиданного открытия, и даже очень мало тех, о которых нужно догадаться самим. В большинстве случаев мы просто заранее знаем, что и как устроено в криминальной империи, и ждем только, чтобы герои об этом узнали. Но «Сорвиголова» — не «Коломбо», и наблюдение за тем, как герои складывают два и два, не доставляет удовольствия.

В результате все серии ощущаются затянутыми минимум на пять минут за счет того, как персонажи повторяют в кадре уже нам известное, или озвучивают свои предположения, про которые нам тоже все понятно. А добавим сюда моменты, когда диалоги идут дольше, чем нужно, потому что персонажи говорят на разных языках и нужно время на перевод… Там, правда, есть «бонус для гениев», потому что Мадам Гао почти никогда не говорит именно то, что озвучивает Уэсли. Увы, для русскоговорящих зрителей аналогичного бонуса почему-то не полагается.

Конечно, в телесериалах полагается иметь длинноты. И когда в девятой серии (увы, я забегаю вперед) Фогги снимает с Мэтта маску, и он переспрашивает «Мэтт?», это происходит не потому что для зрителей это тоже открытие. Нам и так известно, кто под маской — мы, блин, с начала сезона на него смотрим! Реэкшен-шот Фогги нужен не нам — просто его сделали, потому что его полагается делать в эфирных сериалах. Мало ли, вдруг вы отвлекаетесь или вообще «смотрите» под шитье или вязание, не поднимая глаз на экран.

Но проговаривание уже известного от этого не перестает раздражать. Даже когда мы видим, что Бен Урих с его доской и игральными картами опережает Сорвиголову в отслеживании связей между частями синдиката, мы ничего не чувствуем. Нет ведь никакой загадки, нам просто дают визуальную метафору уже известного. И когда персонажи перед большой загадкой драматично молчат, мы просто раздраженно смотрим на часы. Сюжет в этой и подобных ей сценах фактически не двигается. Добро бы все это повторение пройденного было оформлено в гениальные диалоги! Впрочем, об этом позже.


Герой и злодей


Может быть, Фиск каждый день готовит омлет просто так — красиво снятая еда никогда не бывает лишней, спросите кино про Человека-Паука. А может быть это визуальная рифма к тому, что Фиск не хочет причинять вреда, но вынужден делать это для достижения своей цели. Известное дело — не разбив яиц, омлета не приготовишь.

Центральная тема первого сезона — это сходство и различие между его героем и злодеем. В седьмой-восьмой сериях, хотя в обеих и предостаточно других сюжетных событий, эта тема особенно важна.

«Зеркальность» героя и злодея — это прекрасно, и каждый раз, когда этот мотив проходит в комиксе или фильме, мы выделяем его, тычем пальцем и радуемся. Но если по совести — сколько можно-то? Да, лучше всего дуэли героя и злодея работают, когда они противопоставлены по какому-нибудь признаку. Но было бы очень освежающе, если бы этого вдруг не произошло. Половина марвел-фильмов, в которых есть приличные злодеи, подчеркивает, как много общего у их героя и злодея ("Железный человек», «Халк»). Вторая половина так же старательно выпячивает полную противоположность злодея их герою («Тор», «Капитан Америка»). Проходятся при этом одни и те же элементы — вот Фиск говорит Сорвиголове, что они не так уж различны, вот второстепенные персонажи заставляют Мэтта усомниться в том, герой ли он. Вот сходство и различие отцовских фигур, вот параллели в романтических линиях (Клэр напугана решимостью Мэтта и желанием менять мир, Ванесса очарована этим в Уилсоне).

Отношения Мердока и Фиска с отцовскими фигурами в их жизни показаны одинаково — через флэшбеки, включающие повторяющийся визуальный мотив. Еще у всех этих отцовских фигур — включая Джека Мердока, про которого мы уже и думать забыли — идеальный кастинг. Но, наблюдая за «зеркальностью» персонажей, невозможно не отметить некоторые довольно странные формы, которые она приобретает.

Ну то есть что инициации героя и злодея будут проходить через насилие, можно было предсказать с самого начала. А вот что «приглашение» в мужскую жизнь им обоим отцы дадут в виде первого глотка алкоголя — это необычно. Скорее всего, это сделано потому что в драке люди совсем необязательно равны — у Уилсона одни генетика и детство, а Мэтта другие. А вот способность пить крепкое, не дрогнув — условно универсальна. Поэтому мы видим, как Мердок-младший выдерживает инициацию, а Фиск — нет. Любопытно, что во взрослой жизни оба персонажа подчеркнуто не разбираются в алкоголе.

И Мердок, и Фиск решают классическую фрейдистскую дилемму — они пытаются соответствовать ожиданиям отцов от них, и при этом не стать своими отцами. Мэтту «труднее», потому что отцовских фигур у него две.

Притом, кстати, даже двойной комплект отцов не помогает сериалу объяснить, откуда берется пресловутый «дьявол внутри Мердоков», скрытая ярость Мэтта. Да, в самом начале сериала сказано, что это врожденная, фамильная черта. Это, во-первых, снова утомительный мотив избранности, предназначения (хорошо, что потом про него более-менее забывают, а то могло бы быть, как в ране Бендиса), а во-вторых, Джек Мердок как раз не демонстрирует никаких вспышек гнева во флэшбеках. Напротив, он весьма сдержан и уравновешен.

У Миллера, который ввел этот мотив, гнев Мэтта не висел в воздухе — он происходил из детства, когда другие дети дразнили слепого мальчика (и придумали ему, кстати, прозвище «Сорвиголова»). Кроме того, такой же гнев, скрытый в отце, влиял на обстановку в семье — в комиксах Миллера крайне нездоровую.

Зато в сериале предлагается интересное «отражение» привычного приема — «тайну личности» здесь поначалу имеет не только герой, но и злодей, и значительная часть сюжета здесь вращается вокруг вопроса о том, что происходит при раскрытии этой тайны.

Ну да, у Сорвиголовы есть обычная тайна лица под маской, и он никому себя не выдает, чтобы не подвергать друзей опасности, а потом выдает, и они обычным образом реагируют на это. Как в тысяче комиксов. Но собственное имя — и лицо, пусть и не маской — скрывает и Кингпин. И у него все тоже происходит, как у супергероя. Есть те, кто знает, и те, кто не знает, потом происходит «утечка», потом для защиты этой утечки Фиск становится публичной фигурой. 

В марвеловской кино-вселенной, заметьте, до сих пор не было принято строить сюжет с учетом тайны личности персонажа. Ни у кого из Мстителей такой тайны нет, и даже если они не афишируют свою частную жизнь, то по телевизору все равно появляются. В отличие от комиксов, «что у кого под маской» никогда не было существенным вопросом (поэтому мы все и озадачены анонсом кино «Гражданская война»).

«Сорвиголова» тут первопроходец, и поэтому ему позволительно повторять стандартные приемы — даже такие нелепые, как сокрытие «тайны личности» от ближайших друзей. Этого касаются и в сериале — Фогги проговаривает в кадре стандартные аргументы о том, что неведение не освобождает от проблем. И действительно, незнание о том, кто носит черную маску, создало для Фогги и Карен немало проблем и опасностей. У Кингпина все, разумеется, точно так же: все его проблемы начинаются именно с того, что он пытается скрыть от Ванессы свою настоящую жизнь, и эта попытка ему не удается.

Что еще хорошего вносит в связь Сорвиголовы и Кингпина сериал, так это общую для них постоянную неловкость. Это прекрасно придумано и блестяще сыграно. Оба персонажа ощущают постоянную стесненность, неудобство. Одному неудобно в собственном теле, второй стеснен в мире вокруг него. Оба освобождаются только через физическое насилие. Для Уилсона Фиска это вообще определяющая черта — когда мы видим его впервые, более всего заметна именно его детская неловкость, незнание, что делать с собственным телом.


Вот это персонаж: Уилсон Фиск (Винсент Д'Онофрио)


Тут я скажу не так уж много, чтобы не повторяться. Про Кингпина — впрочем, в сериале его так никогда, к моему большому сожалению, не называют — написано в интернете больше хвалебных слов, чем про что-либо еще в «Сорвиголове». Действительно, это отлично написанный персонаж, блестящая актерская работа и даже работа костюмеров и художников-постановщиков тут заслуживает отдельной премии. Мне разве что не нравятся черные джипы, едущие колонной и говорящие каждому зрителю «это главный злодей, не ошибись», да ящик разных запонок, который Фиску точно не нужен, раз он каждый день надевает одни и те же.

Фиск убедителен и как бестелесный голос в начале сериала, и как глава преступного мира, и как злодей-одиночка, в финале противостоящий герою. Понятно, что боевые сцены с его участием — не самые зрелищные, но тут вступают в дело как естественные, так и технические ограничения. Зато обратите внимание, как эти боевые сцены озвучены — удары Кингпина отличаются от любых других, они громче и тяжелее, чем у Сорвиголовы, Нобу или кого-либо еще.

Хорошо написанного злодея можно опознать по тому, что ему не нужна ориджин-стори. Между его детством и его «сейчас» ничего нет и не нужно — Уилсон Фиск появился в Нью-Йорке, как порождение самой среды, вынырнул из бездны уже сформировавшимся. Хорошие злодеи ведь должны быть не только «живыми персонажами», но и отражениями неких идей, логическим продолжением каких-то процессов в реальности. Сериальный Кингпин изначально привязан к политическим метафорам. Условно говоря, политизированных точек зрения в американских масс-медиа бывает две — либеральная и консервативная. Первые не доверяют неуправляемой частной инициативе, стереотипным «денежным мешкам», вторые — правительству, «большому брату». Фиск пугает и тех, и других — он капиталист, но и власти у него в кармане. К нему сходятся ниточки как коррупции, так и уличной организованной преступности. Более того, при нем и остальные американские страхи — эмигранты и финансисты с Уолл-стрит. Притом сам он не олицетворяет ни один из этих процессов — что, собственно, и позволяет ему быть «самостоятельным» злодеем, потому что Сорвиголова, когда противостоит ему, борется не с системой, капиталом, коррупцией или бандами. Он борется с другой сильной волей.

Реализован же он весьма приземленно. Если разобраться, Фиск — злодей, для которого не нужен супергерой. Его план, в общем, состоит в том, чтобы поддерживать стабильную торговлю наркотиками для постоянной прибыли, и преобразовать Адскую Кухню. Фиск занимается «джентрификацией» района — тем, что собственно и произошло с Адской Кухней в последние двадцать лет, с тех пор, как про нее писал Фрэнк Миллер (то есть в каком-то смысле вы можете сказать, что в реальности Кингпин победил). На такого злодея не нужен супергерой — потому что Фиск, при всей эффектности, не суперзлодей. Он не совершает ничего настолько грандиозного, что это бы вышло за пределы формальных возможностей простых людей. Да, он может очень много, почти сказочно много — но «почти». Это злодей из криминального сериала — против него нужен героический репортер или не менее героический окружной прокурор, а супергерой против него не нужен. Тут важно помнить, насколько гротескная Фиск фигура в комиксах — и вообще помнить о том, насколько «перенасыщена» реальность даже в тех супергероических комиксах, которые мы считаем реалистичными и приземленными.

Полагаю, такой баланс между масштабом показываемых возможностей злодея и умеренностью его планов нужен для того, чтобы Сорвиголова мог победить его в рамках своей «ориджин стори». Тут мы снова возвращаемся к влиянию Бэтмена — сначала герой побеждает обычных криминальных боссов, а уже потом приходит время суперзлодеев.

Но масштаб событий еще раз занижают — Сорвиголова ведь не разрушает «подпольную империю» (pun absolutely intended) Уилсона Фиска одними только своими героическими действиями. Империя разваливается изнутри — и мне, честно говоря, не до конца понятно, почему она не развалилась раньше. Особенно — почему не развалился «режим секретности», который практически никто, кроме Уэсли, и не поддерживал-то по-честному.

Кстати, снова о Уэсли. Короля играет свита, и Уилсон Фиск выглядит в сериале так хорошо во многом потому, что его спутники лучше, чем Фогги и Карен. О харизме Уэсли уже было сказано, поговорим о Ванессе.

У нее крайне интересная роль, которая почти не встречается в других историях — Ванесса видит злодея, как героя, что обычно является прерогативой психиатров с прической школьницы. В основном сюжете она практически не участвует, являясь там функцией, «уязвимостью» Фиска в том или ином виде весь сезон. Собственный сюжет Ванессы предназначен для раскрытия характера Уилсона, ее же биография — как и биография Карен Пейдж до событий сериала — остается большей частью загадкой. Это, опять же, неплохо, потому что не обо всем имеет смысл говорить в кадре. Но у Ванессы есть отличные шансы в дальнейшем либо стать суперзлодейкой самой, либо превратить в уже настоящего суперзлодея Кингпина.

Особенно мне нравится то, что сценаристы не пошли по легкому пути и не сделали ее суррогатной матерью Уилсона Фиска. Большинство других женщин в сериале как раз состоит из одной стереотипной ноты — впрочем, об этом стоит завести отдельный разговор.

Гифки взяты с http://rubertkazinsky.tumblr.com/

Ещё много интересного
17.08.2016, 22:20 — Сергей Мангасаров
Marvel и Hulu (сервис воспроизведения потокового видео) анонсировали начало разработки сериала по серии комиксов Runaways.Runaways (Беглецы) рассказывает о шести подростках: Нико Минору, Каролине Дин, Молли Хэйс, Чейзе Стэйне, Алексе Уайлдере и
8091 79
20.05.2015, 17:17 — Александр Тарасов
Меня зовут Александр Тарасов. После трёх сезонов ада я бросаю Arrow, чтобы стать кем-то другим. Смотреть что-то другое.
17937 60
15.04.2015, 14:30 — Евгений Еронин
Мы посмотрели все 13 эпизодов сериала Marvel и Netflix и нам есть, что сказать.
21476 60