Кажется, пора сойтись на том, что центральная тема сезона — это «темпоральная этика», срочный курс для отстающих. Как минимум раз в инкарнацию принято напоминать, что Доктор не убивает Гитлера, не спасает Кеннеди и не саботирует атомную бомбу, просто потому, что ему лениво! Иначе зрители давай выдумывать какие-то правила и физику, искать скрытые периодичности и другой вздор, потом начинают диктовать свои условия величайшему шоураннеру, а художника обидеть может каждый. Поэтому смотрите теперь целый сезон, как Моффат через де(кон)структивное отрицание возвращает себе символический контроль над этой вечеринкой.
The Doctor: I’m the Doctor, and I save people. And if anyone happens to be listening, anyone have any kind of a problem with that, to hell with you!
Соавтором эпизода Моффат подрядил Джейми Мэтисона — сценариста редких просветов прошлого сезона: Mummy on the Orient Express и Flatline. Не фанат последнего, признаю бодрый сценарий и смелую физику, но Капальди так нелепо понтуется по колено в канализации, за своим апломбом не замечая, что вокруг давно уже не Стоунхэдж.
The Girl Who Died встречает бутафорией «нордической» природы, от чего понтуются все просто без остановки: впервые представляется легитимный случай шутить, что понтуется даже Аллах! Доктор больше не обманывает себя интересом к происходящему — Клару похищают пришельцы, выпаривающие из людей зелёное торчево — наплевать вообще, дело житейское. Всю деревню завтра за кишки подвесят — туда и дорога, time is a flat circle, так-то.
В качестве особого разнообразия, Доктор больше не торопится в могилу, поэтому у него куча времени, чтобы дождаться пока остальные накидают ему достаточно подсказок для немедленного прозрения. На фоне последних планов Доктора, схема унижения инопланетян айфоном и электрической рыбой смотрится ещё вполне стройно, пускай наивно, зато без наглых читов. Даже поучительно — не надо драться, пацаны, просто собирайте на своих врагов компромат.
Вырисовывается, опять же, печальная ирония — Доктор побеждает Майр, подлавливая их на getting out of character, будучи сам, как персонаж тонущего корабля, в опасном риске от ровно тех же репутационных потерь. Время ещё покажет, по ком звонит тема Бенни Хилла.
Моффат врывается в сценарий Мэтисона с горячими новостями — наконец разработано объяснение, зачем Доктору понадобилось лицо Цецилия из The Fires of Pompeii! Ответ просто срывает Доктору башню, старик сразу вспоминает, как угорал по молодости — спасал даже тех, кто этого не заказывал, а потом возвращался и ещё раз спасал! Держал вечность за вымя, презирал принцип самосогласованности Новикова, и, кажется, что-то пошло не так?
Несмотря на «половинчатый» статус, The Girl Who Died производит впечатление герметичной истории с открытым финалом, это мог быть задел на гораздо более далёкое будущее, чем ближайшая суббота. В конце концов, без захватывающего клиффхэнгера можно и замять дело до лучших времён. Но, кажется, у Моффата в ходу какой-то концептуальный план, и это, скорее, пугает.
