Вчера (29 марта) в широкий прокат вышла экранизация знаменитого комикса Джо Келли и Кена Ниимуры I Kill Giants (вы с лёгкостью найдёте его ещё в нашем первом Мастриде). По этому поводу главному поклоннику этого комикса в стране (без шуток) Станиславу Шаргородскому удалось пообщаться с его автором и по совместительству сценаристом фильма Джо Келли. Получилось очень объёмно, так что приготовьтесь к долгому чтению.
— Джо, сегодня речь пойдёт о фильме, но начать хочется с комикса. Вы уже неоднократно рассказывали о том, как был создан, чем вдохновлён и что должен был сказать комикс I Kill Giants (далее IKG — прим. ред.). И это, пожалуй, ваша самая известная авторская работа в комиксах. А как вы сами её видите и оцениваете в разрезе всего вашего творчества?
JK: Отличный вопрос. Всегда сложно сравнивать свои работы и тем более определять любимые. Но IKG с самого начала был для меня особенной историей. Не будет преувеличением сказать, что это одна из самых важных работ, что я сделал. Во многом благодаря читательской реакции. Каждый год на разных конвенциях или просто при случайной встрече ко мне подходят люди, которые совсем недавно впервые прочли этот комикс, и рассказывают, насколько сильно он их тронул. Есть в нём что-то особенное, что даже спустя 10 лет находит отклик в сердцах читателей. А теперь, когда снят фильм, которым я очень горжусь, у ещё большего количества людей появится возможность ознакомиться с этой историей и, я надеюсь, возникнет желание прочесть комикс. В конечном итоге, для создателя нет большей награды, чем яркие эмоции, что дарит его произведение. И, кажется, с IKG мне удалось этого добиться.
— Вы сами неоднократно заявляли, что эта история носит для вас личный характер. Не было страха так открыться перед большой аудиторией? Я понимаю, что вы уже это сделали, выпустив комикс, но этот медиум нишевой и не способен сравниться по объему аудитории с кино.
JK: Если честно, нет. Конечно, я всегда нервничаю перед выпуском своего произведения, будь то комикс или фильм. И это при том, что я занимаюсь этим профессионально уже больше 20 лет. Но если у тебя есть вера в проект, то появляется и уверенность, что аудитория, для которой он предназначен, обязательно его найдёт. И я готов к негативной реакции, особенно сейчас, когда у людей появилось столько способов донести свое мнение, и они этим активно пользуются (смеется). В то же время, у тех, кто не читает комиксы, появился отличный шанс ознакомиться с историей и проникнуться ей. Поэтому я переживал не более обычного.
— Я к своему удивлению узнал, что вы начали готовить сценарий к фильму сразу после завершения работы над комиксом. С чем это было связано, история не отпускала или уже тогда было намеренное желание перенести ее на большой экран?
JK: По сути, и то, и то. Я был очень уверен в истории, было стойкое ощущение, что люди (и читатели, и зрители) смогут её прочувствовать, и это сильно меня вдохновляло. Поэтому я решил превратить её в кино-сценарий с надеждой однажды его экранизировать. Другой момент — это разница между комикс-сценарием и кино-сценарием. И тут прошу не понять меня неправильно, я люблю комиксы не меньше кинематографа, но комикс-сценарий всегда казался мне менее завершённым произведением, чем кино-сценарий. При этом, я, конечно, не испытывал иллюзий и прекрасно понимал, что путь от сценария к готовому фильму значительно дольше, чем от меня к художнику. Так что да, это сочетание двух факторов, но в первую очередь желание доработать историю наилучшим образом и получить на руки этакий «пробник» (англ. spec script) — пример того, как я могу писать.
— Я почему удивился. Просто IKG — очень, если так можно выразиться, комиксная вещь. Многие современные комикс-сценаристы и художники грешат большими заимствованиями из ТВ и кино: построение панелей, темп повествование, структура сюжета. Все это либо с прицелом на экранизацию, либо намеренная имитация. А в IKG ничего из этого нет, во многом благодаря неповторимому визуальному стилю Кена (Ниимуры). Но и в плане сценария он работает по комиксным правилам.
JK: Да, рисунок Кена с его тонкими, но в то же время твёрдыми линиями очень вдохновляет. Однако при всей его комиксности в нём много и кинематографичности: композиции, ракурсы — у него прекрасное чувство кадра. И нам важно было перенести не буквальные панели из комикса, а ощущение, которое дарит рисунок Кена. Именно настроение Андерс (Уолтер) (режиссёр — прим. ред.) — постарался взять из комикса.
Вообще, хочу заметить, что вся съёмочная группа отнеслась к первоисточнику с трепетом и большим уважением. Они понимали, что это комикс, и он должен быть «воздушным» (англ. airy) — аудитории необходимо оставить место для воображения. Кроме того, важно было, чтобы зритель смотрел на всю историю именно глазами Барбары, а не со стороны. Без этих основ первоисточника фильм бы не сработал.
— А насколько сильно изменился первоначальный сценарий? Его, я так понимаю, тоже отстаивали всей командой?
JK: Ох, достаточно сильно изменился (смеется).
Мне повезло, что и продюсеры, и особенно Андерс прекрасные профессионалы в своем деле и они понимают правила, по которым работает кино. Зачастую вещи, которые мы делаем в комиксах, держатся на воображении читателя и его взаимоотношении с комикс-страницей — он сам восполняет пропуски между панелями, дорисовывает мир в своей голове. В этом плане комиксы ближе к чтению книги. Что касается кино, то в нём мы не можем контролировать темп, вся история подаётся в режиме реального времени. И Андерс очень переживал, что если мы будем использовать некоторые сцены из комикса, то они точно скажут, где реальность, а где воображаемый мир Барбары. А мы хотели, чтобы зрители верили в мир, который она видит, чтобы они до последнего сомневались, действительно ли она сражается с монстрами. Эти изменения в сценарии были важны, хотя принятие некоторых далось с большим трудом — слишком долго я прожил с этими моментами. Но потом мы заменили их более киношными сценами, которые, в свою очередь, не сработали бы в комиксе. В этом заключалось уважение Андерса. Понимать законы кино и заменять только то, что их бы нарушало.
Ещё, конечно, свою роль играл целый ряд факторов: бюджетные ограничения, локации, каст и т.д. В результате мы долго шлифовали сценарий: что-то убирали, что-то добавляли, потом снова это убирали. Например, изначально должно было быть больше сцен с Тейлор (задирой из школы — прим. ред.), чтобы мы могли лучше понять, почему она так себя ведёт. Но в итоге решили от этого отказаться. И таких примеров множество. Но это частности. Главное, что мы сохранили ядро истории (всё эмоциональное путешествие Барбары) и то, КАК мы хотели её рассказать.
Был ещё забавный случай, когда я только пытался найти заинтересованных в сценарии людей. Я встречался с разными представителями Голливуда, и мне говорили, что «история отличная, но мы возьмёмся за неё, только если главная героиня действительно будет убивать великанов (дюжинами), устроив на экране кровавую баню» (смеется). Но фильм, конечно, не об этом, поэтому «спасибо, но нет».
— Полагаю, что именно из-за того, что комиксы и кино работают по разному, вы решили полностью отказаться от фейри и других фантастических созданий?
JK: Да, именно. В комиксах у нас было несколько сцен с ними. Например, та, в которой Барбара, получив записку от Софии, довольная идёт по школе, и всюду её окружают магические существа. И я хотел перенести её и на экран. Но такие сцены порождают вопросы. Если кто-то был рядом, почему они не обратили на это внимание? «Ага, значит, они не видели», и ты сразу понимаешь, что всё это происходит в её голове и не более. В комиксах же это работает иначе, читатели уже привыкли к таким приёмам и скорее предположат, что она видит мир (условное магическое измерение), который другим видеть не дано, но это не значит, что его нет. И это прекрасно работает на основную идею и не выбивается из общего повествования.
— Хотел ещё обсудить другое значительное изменение в истории — добавление большой линии с первым великаном. Поясню, почему оно смутило. В комиксах отлично работал твист с подготовкой к битве: Барбара совершает необходимые ритуалы, набирается сил и собирается с духом, и тут оказывается, что ей будет противостоять не великан, к которому она готовилась, а сам титан. И ставки в секунду многократно возрастают. Здесь же более последовательный подъём по ступеням: прежде, чем мы сразимся с боссом, надо одолеть рядового врага. Для чего было её вводить?
JK: Это следствие всё той же разницы в повествовательных средствах. Многие сцены, что мы вырезали, работали в комиксе на раскрытие внутреннего мира Барбары (без буквального проговаривания этого вслух). Например, та, где она сидит в рыцарской броне — я обожаю её и непременно хотел перенести в кино. В комиксе она работала замечательно и иносказательно показывала, насколько Барбара уязвима. Но мы были вынуждены её убрать, потому что «ну откуда возьмётся эта броня и все её беседы с гномами»? Тогда возник резонный вопрос замены. Ведь Барбара очень закрытый человек и не скажет Софии, что она чувствует. Она эмоционально изолирована. Нам нужно было иначе отразить мироощущение и все внутренние переживания Барбары. Как раз для этого и была введена линия с великаном. Ведь весь её эмоциональный мир сильно связан с миром великанов, и через эту связь мы могли его раскрыть. При этом это должно было отлично смотреться визуально и хорошо работать в кино.
— Да, понимаю, о чём вы. В этом преимущество комиксов. В них больше допущений и никаких бюджетных ограничений, кроме фантазии авторов. А когда есть Кен, то и их не существует. Про него как раз и хотел продолжить разговор. Я видел в фильме его рисунок в дневнике Барбары. Было ли в планах вовлечь его больше в производственный процесс? Например, сделать в его визуальном стиле ту анимированную сцену, в которой Барбара рассказывает Софии про великанов?
JK: Да, мы обсуждали с Кеном его участие, но он сам решил отстраниться от процесса. И дело не в том, что он не одобрял инициативу с экранизацией. Просто он никогда не работал ни с анимацией, ни как концепт-художник, поэтому он решил уступить специалистам в этой сфере. Кен в этом плане очень профессионален, он прекрасно разбирается в комиксах и знает цену своему таланту, но у него нет гигантского эго, которое заставило бы включиться и контролировать весь процесс. Тем не менее, все были в восторге от его комикс-дизайнов великанов, поэтому они легли в основу концептов, разработанных командой проекта. Получилось такое коллективное творчество, которое всех устроило.
Что касается сцены, то она стала для нас большим вызовом. В комиксах она была реализована в виде большого разворота. В фильме же хотели расширить и сделать ее особенной, а не просто в формате «Барбара показывает картинки из своей книжки». И мы придумали достаточно амбициозную идею. Изначально Барбара и София были непосредственными участниками сцены — они путешествовали по всем этим мирам с великанами и как-то с ними взаимодействовали. Но здесь снова возник вопрос реальности происходящего, раз всё это «просто история». Плюс мы столкнулись с бюджетными ограничениями и поняли, что реализовать первоначальную задумку будет слишком трудозатратно. И тогда появилась альтернатива в виде анимации. Мы нашли нужного художника, и он прекрасно справился с задачей.
— Идея с анимационной вставкой отличная, поскольку она помимо развлекательной функции выполняет роль моста между первоисточником и экранизацией (через анимацию, как серединный медиум между комиксами и кинематографом). И участие в этом процессе Кена только упрочило бы этот мост. Тем более, что его сверхдинамичный рисунок просто создан быть анимированным. Другой вопрос, что стиль Кена достаточно специфичен и потенциально мог бы инородно смотреться в той картинке, которую создавал Андерс. И этим в конечном итоге я объяснял для себя его отсутствие. А всё оказалось проще.
JK: Если бы существовала параллельная вселенная, в которой IKG был перенесён на экраны в виде анимации, то, безусловно, визуальный стиль Кена прочно лег бы в основу. Его мангашный рисунок, как он мне рассказывал, вдохновлён множеством художников, но одним из основных источников является Tekkonkinkreet. Благодаря экранизации каждый может увидеть, насколько шикарно эта манга выглядит в динамике: небрежные линии, никакого типичного для аниме перфекционизма. И этот стиль прекрасно подошёл бы для истории Барбары. Так что можете не сомневаться, если бы мы пошли этим путём, Кен точно не отошёл бы в сторону, и тут отсутствие соответствующего опыта не стало бы преградой.
— А был вообще момент, когда вы всерьёз рассматривали анимацию для экранизации IKG?
JK: Мы обсуждали этот вариант пару раз. Я вообще большой поклонник анимации, будь то аниме или полнометражные европейские мультфильмы. Более того, мы уже много лет этим занимаемся (Джо — один из основателей студии Man of Action, создателей Ben 10 — прим. ред.). И я ни секунды не сомневаюсь, что из IKG вышел бы прекрасный мультфильм. Но во всех дискуссиях на эту тему я скорее отговаривал, потому что, как уже было отмечено, анимация как форма ближе к комиксам, чем кино, и мы не сильно сдвинулись бы с места в визуальном плане. Другой важный момент, что рынок нестандартной анимации в Штатах по сути такой же нишевой, как и комиксы. А мы хотели донести эту историю до как можно большего количества людей.
— Надеюсь, что наличие кино-экранизации не поставит крест над возможной анимационной версией. Но давайте вернёмся к съемкам. Какое было ваше участие во всём съемочном процессе? Участвовали ли в кастинге, были ли на площадке, консультировали ли отдельно режиссёра по каким-то вопросам?
JK: Мне очень повезло в этом плане. Все продюсеры фильма знали, с каким трепетом я отношусь к этому материалу и что ни при каких условиях не пущу всё на самотек. И дело тут не в моем эго, будь дело в нём, я бы сразу поставил условие собственной режиссуры, хотя не имею в этом вопросе особого опыта (смеется). Просто, повторюсь, история была и остаётся очень важной для меня. Поэтому продюсеры и особенно Андерс, когда уже присоединился к нашей команде, были очень отзывчивыми и привлекали меня по всем вопросам. У Андерса у самого есть хороший опыт в создании комиксов, он работал в Европе. Поэтому он обладал необходимым пониманием медиума. И любил его. И мой первоначальный сценарий ему тоже понравился, поэтому вопроса в моей компетенции не стояло. И как только они (Андерс и продюсеры) в этом убедились, то стали регулярно вовлекать меня в производственный процесс.
Я принимал участие в кастинге по многим персонажам. В первую очередь по Мэдисон (Вульф) (актриса, которая играет Барбару — прим. ред.). Я, конечно, не просматривал все пять сотен первичных заявок, но когда список сократили до пары дюжин, Андерс спросил моё мнение. И мы оба выбрали Мэдисон. И так продолжалось и дальше, мы с ним одинаково мыслили по всем ключевым вопросам. Также я помогал советами по костюмам, реквизиту, локациям, буквально по всему. Поэтому, повторюсь, мне невероятно повезло. Да, будучи продюсером, я все равно должен был выполнять всю эту работу. Но ко мне шли за советом не как к продюсеру, а как к создателю этой истории. Это не означает, что я выиграл каждый спор. Были вопросы, которые я решил бы иначе. Но, если в целом, я участвовал в каждой важной дискуссии по фильму. И никогда не был слишком упрямым в своём видении. Если мне аргументировали слабость моей позиции, я соглашался. В конечном итоге, это был замечательный опыт.
Что касается съёмок, то я летал в Ирландию на пару недель. В Бельгию, к сожалению, не попал из-за пересечения по графику с активностями Man of Action. Во время съёмок я по большей части молчал, не было смысла лезть в работу профессионалов. Андерс замечательный режиссёр, спокойный, рассудительный, создает прекрасную атмосферу на площадке. Я на ней присутствовал по сути только ради поддержки.
— А как Андерс вообще присоединился к проекту? Интересен сам процесс. Вот вы пришли к Крису (Коламбусу), он одобрил сценарий и проект, согласился с тем, что историей занимаетесь именно вы. А как там оказался Андерс?
JK: Насколько я помню, в 1492 (продюсерская компания Коламбуса — прим. ред.) были знакомы с его работами. Он как раз только-только выиграл Оскар за «Гелий» (в категории «лучший игровой короткометражный фильм» — прим. ред.). Они предположили, что он отлично подойдёт проекту, поскольку «Гелий» и «9 метров», другая его короткометражка, были близки по содержанию и духу к IKG: молодые протагонисты, приземлённая история, но с наличием экстраординарных элементов. Они показали его работы, и я согласился, что он прекрасно справится с задачей. Затем он прочёл сценарий, влюбился в историю и аналогично согласился на работу. Все звёзды сошлись.
— Вы уже неоднократно упоминали, что от каких-то вещей приходилось отказываться по ходу съёмок. Сейчас, когда фильм завершён, остались ли какие-то сожалению и моменты, которые вы хотели бы изменить?
JK: Да, безусловно (смеется). Не знаю, может, другие создатели смотрят на свои произведения и кричат «ИДЕАЛЬНО» (смеется). У меня такого ощущения нет. Я прожил с этой историей не один год, и, конечно, есть вещи, которые я хотел бы сделать по-другому. Это касается преимущественно вырезанных сцен, многие из них упирались в бюджетные ограничения. Но, поскольку я был глубоко вовлечён в проект, я прекрасно понимал, почему то или иное решение было принято. И смирился с этим ещё год назад. Но когда я посмотрел финальную версию, то меня переполнило чувство гордости. За всю ту работу, что мы проделали — каждый сделал всё возможное, чтобы фильм получился отличным. И самое главное, мы все хотели рассказать одну историю. Это прозвучит банально, но если люди хотят рассказать разные истории, но не осознают этого, то тогда начинаются проблемы как на площадке, так и на стадии монтажа. Это не наш случай. Да, было много препятствий, но у всех было единое видение. Которое и делает этот фильм цельным.
Но даже, если поклонникам фильм придётся не по душе, всегда остается комикс. Мы часто сталкивались с этим в работе над Ben 10. Когда фанаты подходили и рассказывали, как они скучают по ранним историям (10-летней давности). Но они же никуда не делись, новые истории не отменяют старые, бери и смотри.
— Да, это проблема современных фанатов. Каждый раз, когда им не нравится экранизация, они драматически вскрикивают, что «вы уничтожили мой любимый комикс». Хотя нет, вон же он, стоит на полке за спиной, и никто его не трогал. Просто забудь, что фильм существует.
JK: (смеется) Именно. Мы никогда не хотели огорчить фанатов или полностью проигнорировать их пожелания. Да, есть случаи, когда за фильм отвечают огромные корпорации, у которых есть своё видение конечного продукта. Но наш проект делала маленькая студия, полная людей, которые жили этой историей. И я, как один из создателей, принимал непосредственное участие. И вообще, нет большего фаната IKG, чем я сам (смеется).
В любом случае, я спокоен относительно реакции поклонников. Мы уже показывали фильм на разных фестивалях, и пока все отзывы от фанатов были положительными. Они прекрасно понимают, что фильм не является альтернативой комиксу, скорее, это дополнительный для них опыт. Тем не менее, несмотря на различия, сердце у обоих произведений одно и то же.
— Есть ещё один вопрос, который я не могу не задать. В ходе съёмок IKG на экраны вышел фильм, очень схожий по содержанию и тоже основанный на книге, правда роману, а не комиксу — «Голос монстра». Получилась причудливая ситуация. Ваше произведение вышло до первоисточника «Голоса монстра», но экранизация позже. Не возникло тогда ощущения, что по выходу IKG все теперь будут думать, что вы сплагиатили весь фильм, и что теперь нет смысла продолжать съёмки?
JK: Это отличный и очень многогранный вопрос. Я сам не видел «Голос монстра». Хотя люблю фильмы (Хуана Антонио) Байоны. Но не стал смотреть именно из-за этого «конфликта интересов».
IKG вышел 10 лет назад, написал я его, кажется, ещё в 2005. И, когда мы уже начали собирать команду для работы над фильмом, вышла сначала книга A Monster Calls, потом на неё купили права, затем почти сразу заявили Байону — этот проект взлетел стремительно. И это, конечно, было разочаровывающе, потому что мы сами упёрлись во временный тупик и не могли сдвинуться с места (так достаточно часто случается в Голливуде). А потом вышла пара фильмов со словом Giant в названии, которые не сыскали особо успеха, и это тоже сыграло не в нашу пользу. Люди стали беспокоиться, что «раз они провалились, то может всё дело в этом слове» (смеется). Поэтому да, появление «Голоса монстра» стало для нас большой преградой в получении бюджета. Однако все, кто читали сценарий, знали, что у нас другой фильм. Мы иным способом рассказываем нашу историю. Исходя из того, что мне рассказывали про «Голос монстра», в нём получилось чуть больше гнева и оголённого нерва, в то время, как у нас большая часть эмоций скрыта. Кроме того, функциональная часть фэнтези-составляющей тоже отличается.
Тем не менее, я прекрасно понимал, что если мы таки сделаем фильм, то люди будут непременно упоминать «Голос монстра» и сравнивать с ним. Так и вышло. Они делают это повсеместно (смеется). Что забавно, когда вышел первый трейлер «Голоса монстров», некоторые люди писали в Твиттере, что «о, я только что посмотрел трейлер фильма I Kill Giants» (смеется). В любом случае, обидно «опоздать на вечеринку». Но, если люди дадут нам шанс, они увидят, что это разные фильмы. И возможно, если «Голос монстра» никак не откликнулся в их душе, это сможет сделать IKG. И особенно Барбара.
Я на всякий случай проговорю, что не имею абсолютно ничего против команды, работавшей над «Голосом монстра». Иногда просто так случается, что параллельно ведётся работа над схожими проектами. Просто они справились со своей задачей намного быстрее нашего. И я прекрасно понимаю, почему. Во многом из-за реалий Голливуда, которые надолго затормозили нас. У нас главная героиня девочка, и для некоторых больших студий и продюсеров это является камнем преткновения. Да, сейчас после выхода Wonder Woman и усиления женского движения ситуация изменилась. Но мы начинали работу в другом климате, и тот факт, что у нас женский протагонист, играл против нас. Зато сейчас, что иронично, всё ровно наоборот. Так бывает.
К счастью, в команде были люди, вроде Зои Салданы, у которой было много возможностей покинуть проект. Ты не можешь держать людей вечно, и у каждого обязательства есть срок. Особенно, когда Зоя во время работы над проектом стала большой звездой, снимающейся в масштабных блокбастерах Marvel. Но она так сильно верила в наш фильм, что осталась до конца. И это, конечно, нам сильно помогло. Так что, было много проблем, но и много факторов, которые сыграли в нашу пользу.
— Забавно, что вы упомянули про наличие слова Giants в названии. Я просматривал в интернете отзывы рядовых зрителей, тех, кто не знаком с оригиналом. И многие люди жаловались, что название вводит в заблуждение, и что они представляли фильм именно таким, как вам предлагали делать продюсеры: про девочку, убивающую великанов пачками. «Где моё фэнтези-приключение? Зачем вместо неё мне подсунули инди-драму с эскапизмом?».
JK: (смеется) Это очень забавно. Мы много об этом говорили, о том, как правильно позиционировать фильм. По названию вопросов не было, оно должно было остаться неизменным. А вот трейлер мы обсуждали долго. Нужно было представить фильм в наилучшем виде и завлечь максимально широкую аудиторию. При этом, как ты сказал, «не ввести в заблуждение». Мне кажется, что нам это удалось. В конце концов, в фильме есть место не только для драматизма, но и для экшна и юмора, которые полностью соответствуют обещанному в трейлере. Конечно, будут те, кто ожидали совсем другого, но так происходит всегда.
Помню, когда только вышел комикс, многие начинали его читать, уже имея ряд ожиданий, основанных в том числе на названии. И в итоге находили в нём нечто иное. Например, те же ожидания про девочку и сотню великанов сменялись удивлением из-за наличия дополнительного слоя и повышенной эмоциональности в конце. И большинство было радо тому, что ошибалось. Но были и те, кого это разочаровало. Так будет и с фильмом. И это в порядке вещей.
Но лично для меня никогда не стоял вопрос реальности происходящего. Я предпочёл бы, чтобы каждый решил его для себя сам, но когда поклонники настойчиво просили моего мнения, то мой ответ был прост. Раз комикс, а теперь уже и фильм, рассказаны от лица Барбары, то всё в этой истории реально. Настолько, насколько реальной может быть магия. Барбара нуждается в помощи, и вселенная даёт её в лице великанов.
— На прощание пара вопросов о ваших текущих и будущих проектах. Теперь, когда работа над IKG завершена, не думали ли вы попробовать экранизировать и другие авторские серии. Four Eyes или Bad Dog?
JK: Я однозначно был бы рад обоим проектам.
Four Eyes, несмотря на огромные задержки по моей вине, Макс (Фиумара) тут не причём, мне очень дорог. Да, я постоянно отвлекаюсь на другие проекты, но я обязательно закончу эту историю, благо осталось доделать всего 8 номеров. В то же время, я легко могу представить его как сериал, который не будет ограничен только событиями комиксов. Уверен, что история только выиграет от долгосрочного повествования.
Что касается Bad Dog, то это диаметрально противоположный IKG комикс, который, опять же, по моей вине никак не завершится. Экранизацию, учитывая весь вульгарный юмор, которым переполнен первоисточник, я вижу в первую очередь в формате взрослой анимации, будь то полный метр или сериал.
Кроме того, я сейчас работаю над новой книгой для Кена. Не хочу пока много про неё рассказывать, скажу только, что это будет что-то вроде драмеди. Это та история, которую я уже давно хотел сделать, поэтому надеюсь, что всё сложится.
Также мы с Андерсом настолько хорошо сработались, что уже начали подготовку к новому проекту. Только на этот раз я буду адаптировать уже историю, которую он придумал.
— Да, вы уже проронили в одном из интервью фразу про новую работу с Кеном. И как раз про неё хотел отдельно расспросить. Понимаю, что пока не пришло время рассказать про сюжет, но интересен формат. Это онгоинг или мини-cерия, как IKG?
JK: Я не знаю, пока, как в итоге это будет издано, мини-серией или сразу цельным графроманом, но это не долгосрочная история в несколько десятков номеров.
Вообще, мы с Кеном прекрасно понимаем друг друга, поэтому я стараюсь при любой возможности снова поработать с ним. В частности, в этом году у нас выйдет две маленькие истории в разных проектах.
Во-первых, мы только закончили работу над историей для нового журнала Tezuka Mix, который будет издаваться в честь 90-летия со дня рождения легенды манги Осаму Тэдзуки. Первый номер выйдет в апреле. Наша короткая история посвящена Блэк Джеку, одному из моих самых любимых персонажей Тэдзуки.
Во-вторых, мы приняли участие в проекте Traces of the Great War, в котором многие комикс-авторы будут рассказывать истории о Первой мировой войне и её последствиях. Антология должна выйти в октябре этого года.
— Рад слышать, что ваш замечательный дуэт снова воссоединился. С нетерпением буду ждать вашей новой совместной работы. А пока, всем читателям советую познакомиться с новой ежемесячной серией Umami, которую Кен делает полностью сам. Он однозначно заслуживает того, чтобы о нём говорили больше и чаще.
JK: Полностью согласен, Кен невероятно талантливый художник, каждую работу которого я люблю, вне зависимости от того, со мной он её делает или с кем-то ещё. Хотя я рад, что Umami он делает самостоятельно, иначе немного приревновал бы его к другому сценаристу (смеется). Я очень надеюсь, что всё больше людей будет находить его работы, и рано или поздно он станет настоящей звездой комикс-сцены. Он этого заслуживает.
Выражаю огромную благодарность компании Exponenta Film за помощь в подготовке интервью.
«Я сражаюсь с великанами» в прокате с 29 марта.
