Crisis of Infinite Comics: Часть 1

Примечание редакции: Мы рады приветствовать на борту звездолета "SpiderMedia.RU" нового члена экипажа - Алексея Волкова, автора лучшего комиксного паблика Вконтакте Old Komix. Алексей - истинный ценитель и знаток комиксов Золотого, Серебряного и Бронзового веков, иначе говоря - мастер олдскула. Он регулярно читает лекции и знакомит всех желающих с историей американской индустрии комиксов. Вот и в первой статье на нашем сайте он тоже решил провести исторический экскурс. Как говорил Максим Горький: "Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего". Уверены, это только начало нашего с Алексеем плодотворного сотрудничества. А сейчас слово автору! В начале 1938 года индустрия американских комиксов находилась примерно в такой же ситуации, как российская – сейчас. Место западных лицензий занимали газетные стрипы (мощные раскрученные бренды, заплатил денюжку – и печатай, только твоему журналу все равно предпочтут газетку, ведь там все новое, а у тебя – нет). Журналы с новым контентом появляются один за другим, но настоящего, без дураков, хита, благодаря которому они будут продаваться подчистую, нет. Рынок пытаются штурмовать энтузиасты, а подразделения крупных издательств играют с ними на измор – продукция куда хуже, но на их мощностях её можно печатать в любых количествах, не особенно заботясь о прибыли. 1938 год, еще никаких комиксов на самом видном месте, сплошной палп-фикшн. На счастье всем издателям появился Супермен. Оказалось, что можно не просто копировать стриповых героев (хотя и в Action Comics был свой клон Мандрейка-Волшебника), а работать в новом жанре, доселе невиданной супергероике. Почему соединенные воедино элементы массовой культуры тридцатых вдруг стали небывалой коммерческой сенсацией – вопрос для отдельной статьи, но комиксы обрели своё место под солнцем, которое, по техническим возможностям, оккупировать никто больше не мог. Целиком и полностью оформить жанр на себя у National Publications не получалось, они утонули бы во множестве встречных исков от, например, тех же авторов Дока Сэвиджа. Поэтому все, кто только мог печатать журналы комиксов, бросились делать своих супергероев. С другой стороны, финансовое благополучие компании крепко стояло на других изданиях, от палп-фикшн и журналов с полуголыми девицами до агитационной продукции. Но супергерои хорошо (и даже очень хорошо) продавались – это факт. Однако уже в середине сороковых самые прозорливые издатели потихоньку сокращали количество сверхлюдей на страницах своих изданий. Avon Comics вообще старались не иметь дела с супергероями, но дотянули только до 1956 года. В начале пятидесятых, еще до принятия Комикс-Кода, разразился первый кризис комикс-индустрии: супергероика перестала продаваться. Мускулистых парней в трусах расплодилось так много, что выстояли только поддержанные смежными видами медиа, преимущественно кинематографом. Благодаря тому же кинематографу в мейнстрим попали гангстеры, ковбои и бравые вояки. Тем издателям, кто имел такого рода тайтлы, несказанно повезло. Еще больше повезло издателям любовных историй и подростковых комедий. Что уж и говорить о комиксах по мотивам популярных мультфильмов. Они не били рекордов в топах продаж, но продавались стабильно. Но, будем честными, от качества комиксов в том кризисе вообще ничего не зависело. Выстояли только те, у кого были деньги и достаточное время (тогдашние пятидесятистраничные журналы делались куда больше пары месяцев) на масштабную перестройку всего своего каталога. Fawcett Comics, к примеру, попытались провернуть нечто подобное, но не успели. Комикс-Код расчистил рынок от гангстеров и хоррора, которые были тогда беспроигрышным вариантом для издательств, и открыл дорогу для фантастики. В результате супергероям снова удалось занять мейнстримовый трон, а издательству Timely сменить название в стотысячный раз, и, под именем Marvel, побороться за места на ньюсстендах. Что означал Комикс-Код? Что издательство, конечно, Америка же свободная страна, может печатать что ему хочется. Но крупные сети распространителей не возьмутся за издание, на котором не стоит пометки, что, мол, одобрено Комикс-Кодом. Первые сорок лет своего существования комиксы продавались весьма любопытным образом. Издательство клепало тираж, и, путем подкупа агентов по закупке, давало его на ньюсстенды (ближайшим аналогом у нас служат ларьки «Роспечати» и бабки под зонтиками у метро, но, как говорил герой «Криминального чтива», «есть маленькие различия»), драгсторы (аптеки с ништяками вроде мороженого и лимонадов) и кэндишопы (кондитерские). Датировка на журналах ставилась от балды, поскольку периодика могла продаваться только месяц после указанной на обложке даты, то издатели переносили даты «в будущее», чтобы их комиксы лежали на видном месте хотя бы пару-тройку месяцев. После того, как срок продажи истекал, ньюсстенды должны были возвращать непроданные экземпляры издателю, чтобы тот поступал с ними на своё усмотрение (чаще всего остатки тиражей перерабатывались на бумагу). Но обыкновенно у оставшихся экземпляров просто повреждались обложки, и их сливали в распродажу. Именно поэтому многие старые комиксы дошли до нашего времени без обложек, либо с разительно отличающимися по качеству сохранности обложкой и содержимым. Конкуренция в ту пору была высокая, а цены – искусственно занижены. Издательство Charlton, к примеру, печатали на допотопном оборудовании и дешевой бумаге, а стоили – как топовые тайтлы National. Естественно, что владельцам Бэтмена и Супермена приходилось использовать бумажку получше, но поднимать цену было нельзя. Полвека назад не было принято читать какой-то конкретный комикс или комиксы отдельного издательства, читали все подряд. И если твой комикс дороже, чем у конкурентов, то его просто не купят. Но у National была серьезная поддержка всюду, где только возможно такое для издательства комиксов, и в начале шестидесятых они ограничили присутствие других журналов в продаже. Так начался второй кризис, и способными потягаться с ними оказались только Marvel. 1962 год, попробуйте найти Marvel. Вернемся в пятидесятые, чуть позже «падения» супергероев и чуть раньше принятия Комикс-Кода. Издательство EC, превратившееся из невинного Educational Comics (название говорит само за себя) в Entertaining Comics (ночной кошмар блюстителей нравственности и, разумеется, одна из самых мощных творческих сил за всю историю индустрии) под рукой Уильяма Гейнса – это самое показательное издательство того времени. Формула их успеха взята у Lev Gleason Publications: начиная от повышенного интереса к бандитам и чудовищам, и заканчивая «рассказчиком», сквозной фигуры, создающей иллюзию интерактивности происходящего и контакта с читателем (позже прием стал общеупотребительным, от Стэна Ли до Тхарга). Собственно, издательству Глисона пришлось хуже, нежели издательству Гейнса по одной простой причине – LGP еще пытались содержать серии с постоянными героями, а такое в середине пятидесятых могли себе позволить немногие. EC придерживались формата антологий, в которых у героев не было предысторий, которые читатели должны искать в предыдущих номерах, что обеспечивало максимальную вовлеченность читателя в сюжет. С другой стороны, дальше формата коротких анекдотического характера историй при таком формате уйти нельзя. Можно ли постоянно делать такую продукцию долгое время, не снижая планки качества? Ответ однозначен и прост: нет. Переброс всех сил на издание MAD позволил EC остаться на веки вечные культовой компанией. Кроме хоррора и крайм-комиксов, рынок пятидесятых ломился от любовных историй. Они предназначались для двух категорий: девочек и солдат, и, естественно, не избежали бредней доктора Вертама. Вечнопопулярный вестерн доживал последние дни в обличии неизменном с тех времен, когда Одинокий Рейнджер впервые появился на радио. Особняком стояла научная фантастика. Разумеется, это была не какая-то тягомотина, а самая что ни на есть супергероика без супергероев, насквозь «палповая», авантюрная. Подростки пятидесятых (как и в тридцатые, вот она, преемственность) грезили не разбиванием нацистских морд, а пыльными тропинками далеких планет. Но если за двадцать лет до этого был эскейп из мира Депрессии, то сейчас это была пресловутая борьба хорошего с лучшим. К концу десятилетия эту фантастику догадаются скрестить с «героями нового поколения» и так начнется Серебряный век. Десять лет понадобится на перекраивание рынка под старый-новый мейнстрим, и на этом фоне развернется неизбежный новый кризис.